Бекки Баркер - Опасный мужчина

Сьюзен смахнула слезы и попыталась смотреть объективно. Люк был прав. Теперь она видела это более отчетливо. Глаза Бутча совершенно остекленели, и только ремень безопасности удерживал его в вертикальном положении.

— Он клялся, клялся, что ничего этого не помнит, — прошептала она в защиту брата. — Он был даже в большем ужасе, чем я, когда Шейн показал эту запись. Теперь я понимаю почему.

Не было ни малейшего сомнения — Бутч виноват в том, что напился до потери сознания, и все же он не должен был выносить все унижение и стыд, которые Шейн вызвал, подстроив это гнусное побоище. Он был лишь еще одной жертвой!

Что же она сделала со своим маленьким братцем? Усугубила преступление Шейна, выйдя за него замуж и усилив у Бутча чувство вины и раскаяния? Настолько, что он не смог продолжать с этим жить? Какая же она была дура! И какой жалкий, ничего не стоящий опекун-хранитель!

— Род заявляет, что Шейн был постановщиком и оператором этого фильма, — сказал Люк, выключая телевизор и возвращая кассету в сейф. Лицо Бутча было единственным ясно различимым на пленке. На двоих других были шляпы, их лица прятались в тени. Четвертого не было видно вовсе. — Я бы сказал, что тот, в темной шляпе, — Мэттьюз. Если бы я посмотрел эту пленку раньше, я бы не уволил его, а упрятал за решетку.

Сьюзен опустилась в большое кожаное кресло и наблюдала, как Люк расхаживает по комнате. В мыслях царил полный хаос. Она ощущала невыносимый жар унижения, осознавая расчетливость и смертоносную точность замысла. И чувство вины ничуть не уменьшалось от самобичевания и признания многих ошибок.

— Почему? — спросил Люк, наконец, возвращаясь к главному. Его стальной взгляд остановился на ней, когда он уселся на краю стола. Скрестив на груди руки, он продолжал допрашивать ее: — Почему ты после этого не пришла ко мне? Почему не доверяла мне больше, чем Шейну?

Глаза Сьюзен широко распахнулись, выдав ее шоковое состояние. Тогда это было совершенно невозможно для нее — прийти к нему. Она была слишком подавлена, убита своей долей вины за произошедшее с его лошадьми. Одна сломала ногу, ее пришлось пристрелить. Другим были нанесены тяжелые увечья. Люк был бы в полной ярости и имел бы на это полное право. Многие недели в округе ни о чем другом не могли говорить.

Последовавшее за налетом расследование держало ее в постоянном страхе, что Бутча могут арестовать. Она знала о его преступлении, своими глазами видела свидетельство этого и все же скрыла его от следствия, от шерифа.

— Почему? — снова спросил Люк.

— Я не могла… — начала она.

— Ты предпочла стать женой Шейна, а не прийти ко мне и рассказать всю правду? — яростно проскрежетал он.

— Это было совсем не так, — попыталась она объяснить, но он перебил ее.

— Все предельно ясно, — прорычал он. — Ты думала, что приносишь себя в жертву ради брата, а на самом деле все, что ты делала, — это подыгрывала Шейну в его планах. Может, ты с самого начала мечтала выскочить за него.

— Это неправда! — воскликнула Сьюзен. — Я никогда не испытывала к нему ничего, кроме презрения. Наш брак был только фарсом, преднамеренным, разработанным, рассчитанным фарсом!

— Всему миру он казался настоящим, — рычал Люк. — Может, ты тоже участвовала в этом. Может, ты из того сорта женщин, которых возбуждает, когда они играют с человеческими жизнями!

— Это нечестно, абсолютно нечестно! — огрызнулась она, вскакивая на ноги и сверкая глазами. — Ты все выворачиваешь наизнанку, превращаешь в ложь, совсем как Шейн!

В мгновение ока Люк слетел со стола и с силой схватил ее за руки.

— Никогда не сравнивай меня с ним, — угрюмо предупредил он.

— Тогда никогда не называй меня обманщицей! — выпалила она в ответ. В глазах пылал гнев. — Я сказала тебе, почему вышла за Шейна, и это истинная правда, нравится тебе это или нет. Я никогда не любила его и не испытывала к нему ничего похожего на влечение!

— Тогда почему же ты вышла за него, даже не попытавшись доискаться правды?

— До сегодняшнего утра я думала, что знаю ужасную, отвратительную правду. Как нормальный человек может просто заподозрить такой кошмарный подлог? — спросила она, потом продолжила: — Я запаниковала. Допускаю это. Я приняла глупое, поспешное решение, за которое буду расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Но в тот момент я считала, что это единственный способ защитить Бутча или избежать шантажа Шейна.

Теперь уже оба тяжело дышали, грудные клетки поднимались и опадали от напряжения, хотя ни один не двинулся ни на дюйм. Сьюзен никогда не видела, чтобы глаза Люка были такими темными и опасными.