Элис Детли: Любовное наваждение

— Я… извините, — пробормотала она.— Не могу… пальцы совсем…

Он покачал головой и, не говоря ни слова, ловко расстегнул застежку. Это простое движение пронзило ее стрелой ревности. Она вдруг представила себе, как эти сильные бронзовые от загара руки раздевают других женщин. Ее освободившаяся от мокрой ткани грудь обнажилась, и Патриция услышала, как он едва сдерживает судорожное дыхание.

С силой натянув на нее халат и завязав пояс на ее очень тонкой талии, Рикардо опустился на колени у ее ног. Его руки проникли под халат, поднимаясь к ее обнаженным бедрам. У нее перехватило дыхание от прикосновения его горячих пальцев к ее прохладному телу. Он отвел глаза, стаскивая влажные трусики с длинных стройных ног. Она почувствовала короткое скольжение по своим бедрам.

Что-то жаркое, сильное, мощное забилось в ее жилах. Быстрая как огонь дрожь пробежала по телу.

Едва ли он смог заметить ее возбуждение. Может, поэтому губы его изогнулись в резкую, почти пугающую линию и тяжелый блеск темных глаз сделал его немного чужим?

— Теперь давай быстро в ванную,—сказал он, небрежно отбросив купальник. Он поднялся и направился к двери, но без свойственной ему элегантности и плавности движений.— И не меньше, чем на двадцать минут! — приказал он, но сдержанные веселые нотки в его голосе развеяли нависшую было напряженность.— Смотри не усни. Поняла?

— Да, Рикардо,— смиренно ответила Пози.

— Вот и отлично. Я буду внизу и приготовлю тебе кофе.

Закутавшись в его халат, опьяненная произошедшим, она побрела в ванную. Ей не хотелось раздеваться.

Она стиснула руки на груди, потом вытерла запотевшее зеркало и всмотрелась в него, зачарованная полыханием щек и лихорадочным блеском глаз.

Ванна вернула Патрицию к жизни. Вымыв голову, она распустила волосы, надела белые джинсы, свободный белый хлопковый свитер и спустилась вниз.

Она остановилась в дверях, с удовольствием наблюдая, как естественно этот мужчина чувствует себя на кухне.

— Ну что, тебе уже лучше? — осведомился он.

Физически, конечно, да. Но в жилах ее кипела кровь, разбуженная его прикосновением.

— О, намного,— вежливо ответила она, затем заторопилась: — Я хочу поблагодарить вас…— это звучало чересчур высокопарно, но она должна это сказать,— за то, что вы спасли мне жизнь, — с улыбкой закончила она.

Он покачал головой и мягко улыбнулся.

— Забудем об этом, ведь это должен был сделать любой.

Она-то никогда этого не забудет. Ее почти детская тяга к нему неожиданно, как весенняя почка, раскрылась, превратившись в зрелое чувство.

Я влюблена в него, подумала она со спокойной уверенностью.

— Садись,— предложил он.

Она придвинула высокий табурет и села, облокотившись о стойку, силясь забыть, что совсем недавно он видел ее почти голой. Сидя здесь, с еще влажными волосами и совершенно без макияжа, она почувствовала себя маленькой и надоедливой.

— А вы выглядите на кухне как в своей стихии. Я удивлена, — весело сказала она.

Он слегка приподнял брови, но не стал комментировать эту фразу. Вместо этого он налил ей бодрящий напиток в большую фарфоровую чашку.

— Итальянцы славятся многим, — сказал он, — но, думаю, отнюдь не доблестью на кухне.

О, она знала, чем они славятся. Тем, что они… восхитительные… любовники… Она глубоко вздохнула.

— Но, вы, наверное, решили нарушить традицию,—пошутила она.

Красивые глаза его вдруг потухли.

— К несчастью, да. Невозможно все время иметь под рукой слуг. И когда моя мать умерла…— он заколебался,— отец очень долго был в шоковом состоянии, а Бьянка слишком мала…

Патриция готова была сквозь землю провалиться от своей грубой бесчувственности.

— Боже! — прошептала она.— Простите за бестактность.

Он слегка улыбнулся.

— Время притупляет боль, Патриция. Ведь твой отец тоже умер.

— Бьянка рассказала вам?

— Да. — Темные глаза его смотрели открыто.— Автомобильная катастрофа?

Если бы на его месте был другой человек, она сочла бы этот вопрос грубым, но в устах Рикардо он казался совершенно естественным.

— Да, — сказала она, сделав глоток.

— Ты о нем подумала у бассейна, когда заплакала?

От его проницательности у нее перехватило дыхание.

— Да. О его нелепой смерти. А как вы догадались?

— Я хорошо знаю, что значит потерять родного человека. Настоящее горе невозможно скрыть.— Он улыбнулся.— Допивай кофе, и поедем обедать. Это тебя утешит и отвлечет.

— Обедать? —Она почувствовала себя Золушкой на пороге сказочного дворца.— Правда?