Кристи Голд - Отважная любовь

Родители гордились им. Особенно когда он получил степень доктора медицины. Еще бы, их единственный ребенок стал продолжателем династии. Врачом в третьем поколении.

В последнее время Джед часто задумывался, зачем он пошел в медицину. Только ли потому, что любил хирургию и хотел исцелять людей? Или решил идти по проторенной отцом и дедом дороге? Эти мысли начали приходить к нему, потому что хирургия стала для него недоступна. Раньше он никогда не сомневался в своем выборе.

А еще он с удивлением понял, что не умеет общаться с женщинами. Все его связи были кратковременными, поскольку противоположный пол всегда был для него чем-то вторичным, не заслуживающим особого внимания по сравнению с работой, которая стояла на первом месте.

Впервые за тридцать шесть лет он встретил женщину, действительно заинтересовавшую его. И что бы ни думала Брук, благодарность и обычная похоть здесь были ни при чем.

Проблема в том, что Джед абсолютно не знал, что с этим делать.

Брук вбежала в квартиру, хватая ртом воздух. Легкие горели, каждый вздох давался с трудом. Ее затошнило, перед глазами полетели черные мухи — предвестники обморока.

Запаниковав, она схватила со стола ингалятор и дважды сделала глубокий вдох. Разведенный в легких костер не затухал. Воздуха уже не хватало. Еще один ингалятор. Вдох. И только тогда Брук полегчало. Она чувствовала на языке горький металлический привкус от лекарства. Но это была небольшая плата за возможность дышать.

Девушка почти пришла в норму. Следовало знать, что не стоило целоваться с сексуальным доктором Грейнджером.

— Брук, это ты? — донеслось из спальни.

Замечательно. Мать почти стала свидетелем ее приступа.

Она скинула рубашку и без сил упала на софу. Ее мать всю свою жизнь посвятила тому, чтобы сделать среду обитания Брук как можно стерильнее. Никакой пыли, никакой вредной еды, ничего такого, что может спровоцировать у дочери приступ аллергии или астмы. Сама Брук ненавидела такую жизнь.

Обретя наконец возможность говорить нормальным голосом, она отозвалась:

— Да, мам. Это я.

— Хорошо, дорогая. Там, в холодильнике, овощная паста. Коробку с шоколадным молоком я выкинула. Ты же знаешь, у тебя аллергия.

Брук взяла на заметку сходить за шоколадным молоком завтра утром.

— Хорошо, мам.

— Я как раз заканчиваю чистить жалюзи. Ухожу через несколько минут.

— Ладно, мам.

Она шла на уступки, позволяя матери вылизывать квартиру до блеска и контролировать еду, поскольку знала, что Джин Левис мучает чувство вины за болезнь дочери. Еженедельная уборка облегчала это чувство. Да и жизнь самой Брук становилась легче.

Брук поудобнее устроилась на софе и несколько минут сосредоточенно дышала. Ее внимание привлекло звяканье замка. Чудо из чудес: ее сестра явилась домой пораньше.

Мишель с грохотом захлопнула за собой дверь, прошла к креслу и с наслаждением утонула в нем. Сумочка осталась валяться на полу в прихожей.

Вытянув ноги, Мишель сказала:

— Настоящая пытка! — Затем прикрыла глаза и вздохнула.

— Неудачное свидание? — с трудом подавила улыбку Брук.

— Не то слово! Все, я завязываю с мужчинами, — она приложила ладонь ко лбу.

— Мишель Левис завязала с мужчинами! Не могу поверить.

Мишель открыла глаза и с раздражением посмотрела на сестру. Раздражение быстро сменилось тревогой.

— Бог мой, Брук! Ты выглядишь ужасно, краше в гроб кладут.

— Тихо! Со мной все в порядке, — Брук приложила палец к губам. — Здесь мама. Она начищает жалюзи.

— Разве она не делала это на прошлой неделе? — возвела глаза к потолку сестра.

— Да, но разве ты не знаешь, как быстро пыль проникает в дом. Она же навязчивее коммивояжера! — Брук старательно сымитировала голос матери.

Мишель прыснула в кулак.

— Как прошло твое свидание с доктором? — спросила она.

— Да так, ничего интересного.

— Давай, сестричка, выкладывай, — навострила уши Мишель.

Брук помолчала, наслаждаясь нетерпением сестры. Та, уже просто сгорая от любопытства, сжала руку в кулак и поводила им у носа Брук.

— Ну, ты скажешь? — угрожающе произнесла она.

Обе прекрасно знали, что это не всерьез. Они с детства играли в эту игру. Брук очень любила свою сестру. Мишель была высокой, гибкой, с прямыми черными волосами, падающими на плечи, и небесно-голубыми глазами. Брук искренне считала Мишель красивее себя. В детстве она часто завидовала сестре, но не ее внешности, а здоровью. А став взрослой, поняла, как трудно приходилось самой Мишель, поскольку ее часто лишали радостей, обычных для ребенка.