Дайана Кобичер: Неужели это он?

Сидней удивленно нахмурился.

— Ты за нее рада? Почему?

— Ну, милый, девушке ее общественного положения, да еще такой невзрачной, трудно выйти замуж. Я считаю, ей крупно повезло.

— Я случайно встретил ее в Хитроу, она сказала, что улетает домой…

Патрисия не дала ему договорить:

— А про свадьбу, значит, ничего не сказала?

— Ни слова…

— Боится сглазить, — рассмеялась Патрисия. — Мы ведь вместе ездили в Бат, и она тогда рассказала мне, что выходит замуж.

— Ты возила ее в Бат?! Что-то не похоже на тебя, Пат…

— Я подумала, что тебе это было бы приятно. Ты ведь в некотором роде опекал бедняжку.

— Ты случайно не проболталась ей, что я работаю в Скотленд-ярде, а не только пишу книги по истории живописи?

— Милый, ну не дуйся — я нечаянно… Я помню, что об этом нельзя говорить, но… Понимаешь, она так долго и с таким упоением рассказывала о своем парне, ну о том, к которому она сейчас уехала, что мне просто стало обидно, почему я не могу тобою чуть-чуть похвастаться…

— Она решила, что я просто использовал ее в интересах следствия, — мрачно сказал Сид.

Патрисия изобразила на лице глубокую озабоченность.

— Да, нехорошо получилось! — Она помолчала, потом шаловливо ткнула его пальчиком. — Ну ладно, Сид, какое это теперь имеет значение. Она вернулась в Бельгию, выйдет там замуж, и дай ей Бог счастья… Все равно ты ее больше никогда не увидишь.

Сидней опустил голову, чтобы Патрисия не увидела выражение его лица.

— Кстати, я ей сказала, что мы тоже вот-вот сыграем свадьбу, не позже чем через месяц.

Сидней внимательно посмотрел на нее, но не сказал ни слова.

Тогда она не очень решительно добавила:

— Ты ведь сам торопил меня со свадьбой.

— Ты в самом деле не хочешь больше откладывать? — В его голосе слышалось искреннее любопытство.

— Ну, вообще-то спешить особо некуда, — протянула Патрисия, стараясь не встречаться с ним глазами. — Все-таки не хочется пропускать летний сезон. Знаешь, в октябре будет в самый раз, ты согласен?

Сидней не ответил ничего, только продолжал пристально рассматривать свою невесту.

Патрисии стало вдруг страшно.

— О, Сид, прости, я пошутила. Если хочешь, сыграем свадьбу хоть завтра. — Она попыталась заглянуть ему в лицо. — Ты ведь хочешь этого, правда?

Взгляд Сиднея был непроницаемым.

— У меня сейчас куча дел. Не время строить планы.

Патрисия никогда еще не видела столько холодного отчуждения в его глазах, и, когда он ушел, ей было о чем подумать. В любом случае ее план блестяще удался, просто не надо больше никогда упоминать Доминик. С глаз долой — из сердца вон, подумала она. Ты молодец, у тебя все получится так, как ты хочешь, сказала она красивой молодой брюнетке, которая смотрела на нее из большого зеркала.

А Сидней Харпер в это время, бросив свой «порше» на стоянке, бесцельно кружил по лондонским улицам, повторяя про себя одно и то же: она выходит замуж… Вот и конец… Она выходит замуж…

На следующий день Сиднею пришлось ехать в Скотленд-ярд, где он потратил почти полдня на составление отчета о командировке в Филадельфию. Потом шеф собрал весь отдел на совещание по поводу завершения операции «Рейнольдс». В результате до дому он добрался уже в седьмом часу, мечтая тихо скоротать вечер в обществе Брюса.

Сюрпризы начались, когда Эндикот объявил, что обед готов: Сидней вдруг понял, что не в состоянии есть. И вообще не в состоянии что-либо делать, читать например. Все его мысли занимала маленькая шатенка с золотисто-карими глазами, которая собралась замуж. Примерно полчаса он героически боролся с искушением позвонить в Остенде, позвать Доминик к телефону и выложить ей все, что он о ней думает. Он представлял себе, как горько будет упрекать ее за то, что она бессердечно вскружила ему голову. Он с открытым, можно сказать, сердцем отдался своему чувству к ней, а она, оказывается, в это время тайно готовилась к свадьбе с другим… Гигантским усилием воли ему удалось взять себя в руки, правда ненадолго, минут на десять. Однако этих десяти минут Сиднею хватило, чтобы понять, во-первых, что его мысли по отношению к ней не очень-то честны, а во-вторых, что если сегодня вечером он останется один, то сойдет с ума окончательно… Так что не было ничего удивительного, что примерно через час Сидней сидел в кресле у камина в доме миссис Харпер.

Мать сразу увидела, что ее сын не в состоянии спокойно посидеть на месте и одной минуты, однако не подала виду, дожидаясь, пока он сам заговорит о том, что его мучает.