Марианна Лесли: Любить и верить

— Клэр, — прошептал он. — Ты могла бы переехать в Шотландию? В Эдинбург?

Сердце ее встрепенулось. Это были те самые слова, которых она так ждала, о которых молилась Богу, на которые надеялась. Но не сказал ли их Брюс просто под влиянием минуты? Это действительно то, чего он хочет? Ведь ни тогда, когда она приезжала к нему в горы, ни сейчас он еще не сказал, что любит ее.

— Тебе понравится Эдинбург. Это очень красивый, древний город. И там тоже есть детский реабилитационный центр, я узнавал. Так что ты сможешь заниматься любимым делом, если захочешь.

Она собралась было ответить, что последует за ним куда угодно, хоть на край света, но он приложил к ее рту палец.

— Подумай об этом, — сказал он, затем наклонился и поцеловал ее, а потом погладил нежную щеку Клэр. Он до сих пор с трудом верил в свое вновь обретенное счастье. — Я очень давно не говорил тебе этих слов, но ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, правда?

Клэр тепло улыбнулась.

— Догадываюсь, но женщины ведь любят ушами, помнишь?

— Всякий раз, когда ты смотришь на меня, когда до меня дотрагиваешься, я чувствую, как в моей душе расцветает прекрасный цветок. Порой, когда чувства слишком сильны, слова только мешают. — Брюс заглянул в ее бездонные голубые глаза. — Мои чувства к тебе сильнее, чем я мог себе представить. Все эти годы я не переставал любить тебя. Любовь продолжала жить в моем сердце, в каком-то потаенном уголке, куда я загнал ее своей ненавистью и злостью. Я ненавидел тебя за преступления, которых ты не совершала, винил тебя в предательстве, когда на самом деле предателем бы сам… Нет-нет, не перебивай меня, — торопливо проговорил он, увидев, что она пытается что-то возразить. — И то, что я ничего не знал, не оправдывает меня. Я не должен был верить твоему отцу на слово, я должен был выслушать тебя.

А ты простила меня, все это время преданно ждала, не побоялась приехать ко мне в горы и встретиться лицом к лицу с моей ненавистью и гневом, чтобы рассказать правду, чтобы убедить меня в том, что жизнь для меня не кончена, что все еще можно исправить, что у меня есть будущее. Ты закрыла старые двери в моем сердце. Отвела от меня кошмары, вселила надежду и каждый мой день наполнила счастьем и радостью. Ты — мой добрый ангел. — Он взял Клэр за руку и поднес к своим губам. — Я люблю тебя больше жизни. И всегда буду любить.

— И я тоже люблю тебя. Очень люблю. — Она прильнула к нему.

— Я начну адвокатскую практику с нуля и буду щепетилен в выборе клиентов, — предупредил он.

— Хорошо, — ответила Клэр.

— Но, дорогая, я пока не могу обещать тебе роскошной жизни. У меня не так много денег. Их хватит только на то, чтобы открыть свое дело и купить небольшой коттедж в недорогом районе.

— Я всегда мечтала иметь отдельный домик, — с улыбкой призналась Клэр. — Кроме того, у меня есть свои деньги и…

— Они останутся твоими, — перебил ее Брюс. — Если все будет хорошо. Я хочу сам…

— Ну конечно, — охотно согласилась она.

Что-то уж слишком охотно!

— Клэр…

Она поднялась на цыпочки и закрыла рот Брюса поцелуем.

Брюс крепче прижал ее к себе. Он чувствовал дрожь ее тела, биение сердца.

— Клэр. — Он повторял ее имя снова и снова, словно надеясь, что тем самым навеки удержит ее рядом с собой.

Она прервала поцелуй и слегка отстранилась. В ее глазах он прочел чуть заметное сомнение.

— А ты уверен, что хочешь этого? — спросила она.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… начать новую жизнь… со мной. Ведь ты молод, красив. Любая юная девушка…

— Не мели чепухи, Клэр, — строго перебил он ее. — Ты единственная женщина, которая мне нужна.

— Это правда?

— Конечно, правда, солнышко. — Он нежно чмокнул ее в нос.

— И ты теперь абсолютно уверен в завтрашнем дне? — поинтересовалась Клэр.

— Нет, я знаю только, чего я хочу.

— Чего же ты хочешь?

Он поцеловал ее и ответил с неотразимой улыбкой, от которой у нее замерло сердце.

— Я хочу видеть тебя рядом, засыпая и просыпаясь. А больше всего на свете я хотел бы дать тебе все, что ты захочешь.

— Себя? — предположила Клэр и увидела, как его глаза затопила нежность.

— И себя тоже, — прошептал он.

Клэр прижалась к его губам в горячем и одновременно нежном поцелуе, в который вложила все, что невозможно было выразить словами. Он привлек ее к своей груди, стараясь быть нежным, но неодолимая страсть диктовала свои условия. Как измученный жаждой путник приникает к роднику, так и он со стоном приник к ней, словно к животворящему источнику, каким она и стала для него, ни на секунду не переставая гладить ее спину, прижимая к себе и изо всех сил желая слиться с ней в единое целое.