Марианна Лесли: Любить и верить

— Нет, прошу тебя, не надо! — взмолилась Клэр. — Не надо больше ненависти. Она разъедает душу. Ты должен простить себя. Я уже давно простила.

Он поднял голову и посмотрел на нее.

— Почему, Клэр? — Его глаза напряженно вглядывались в ее лицо в поисках ответа. — Почему ты простила меня, ведь я отказался от тебя, бросил в самую тяжелую минуту?

— Ты не бросал меня. Ты не мог быть рядом.

— Но я подписал документы о разводе и, как уверил тебя твой отец, больше не желал иметь с тобой ничего общего из-за потери ребенка. И потом, уже в тюрьме, я отказался встретиться с тобой, хотя ты пыталась неоднократно. Ты имела полное право возненавидеть меня и была бы права.

— Я никогда, ни единой минуты не испытывала к тебе ненависти. Жгучая обида и невыносимая, разрывающая сердце боль — да, но, ненависть — никогда.

— Но почему?

— Неужели ты сам не видишь, глупый? Потому что я люблю тебя. Люблю с самой нашей первой встречи, всегда любила и не переставала любить ни на миг, несмотря ни на что. Именно эта любовь и помогла мне пережить горе, выдержать все испытания, не потерять себя. В самые тяжелые минуты я вспоминала тебя, твое бесконечно дорогое лицо, твою улыбку, твою нежность, твою страсть, и это давало мне надежду. Надежду и веру. Я верила, что когда-нибудь придет время — и ты все узнаешь, поймешь меня, простишь и мы… и все снова будет хорошо. Я знаю, глупо рассчитывать, что все можно повторить. В одну реку нельзя войти дважды. Но ведь можно начать все сначала, поверь мне, стоит только очень этого захотеть. — Говоря все это, она старалась не смотреть на него, боялась увидеть в его глазах испуг, недоумение или жалость. На ее глаза навернулись слезы, и она слегка повернула голову в сторону, чтобы он не заметил, но вдруг почувствовала легкое прикосновение теплых пальцев к своему подбородку.

— Посмотри на меня, Клэр, — услышала она его тихий, но властный голос.

Господи, как же она любит этот голос! Этот бархатистый баритон, от которого у нее мурашки бегут по телу. Как она будет жить, если никогда больше его не услышит?

— Ну же, милая, посмотри на меня, — повторил он, слегка нажимая пальцами на ее скулу. Она отрицательно помотала головой, и тогда он нежно обхватил ее лицо ладонями и повернул к себе.

Она уже не могла сдержать слез, и они скатывались по щекам прямо на его пальцы.

— Это правда? — спросил он, с безграничной нежностью взирая на ее заплаканное лицо.

— Что? — Она шмыгнула носом.

— Что ты любишь меня?

— А разве ты сам этого не видишь?

— Вижу, но все еще не могу поверить.

— Ну так поверь.

— Я недостоин твоей любви.

— Позволь это мне решать.

— Я сильно изменился за эти годы. Изменился безвозвратно. Ты любила другого человека — приятного, общительного, жизнерадостного, а не угрюмого, нелюдимого, недоверчивого отшельника, каким я стал.

Она улыбнулась сквозь слезы.

— Я люблю обоих.

Он притянул ее в свои объятия и прижал заплаканное лицо к своей груди.

— Я никогда не смогу снова стать нормальным человеком.

— Конечно, сможешь, если поверишь в себя, свои силы и позволишь мне помочь тебе.

Он ласково коснулся губами ее волос и крепче прижал к себе.

— Спасибо тебе, родная моя, — прошептал он ей в волосы. — Спасибо за то, что веришь в меня… и что любишь.

— Не за что, — глухо пробормотала она.

— Но я по-прежнему не могу ничего тебе твердо обещать. Ты должна дать мне время.

— Сколько угодно, любимый. Сколько угодно. — Она подняла голову, заглянула в его глаза и неожиданно лукаво улыбнулась. — Как ты считаешь, мы не слишком будем шокировать Торки, если займемся любовью в его пещере?

— Не думаю. Я забыл сказать, что он покровительствует не только охотникам, но и влюбленным.

— О…

И когда они, лежа на расстеленных на полу, пещеры одеялах, сплетались в жарких, страстных объятиях, Клэр загадала желание. Приникнув губами к горячим требовательным губам Брюса, она попросила у доброго духа для своего любимого возвращения веры в добро, уверенности в себе и надежды на счастливое будущее.

И немножко его любви для себя.

Утро следующего дня выдалось холодным. Подул северный ветер, гоня по серому небу клочковатые облака.

Настроение Брюса, как и непредсказуемая погода Шотландии, тоже изменилось. С самого утра он был молчалив и задумчив. Клэр, понимая и уважая его потребность в молчании, не лезла к нему с разговорами.

Они собрали вещи, убрались на поляне и, крикнув «до свидания» доброму духу, отправились в обратный путь.