Шерил Вудс - Все за любовь

— Я не просто любой человек, мистер Томас, — усмехнулась она и озорно подмигнула ему.

— Ивэн, — поправил он, хотя Кори подумала, что он сам, кажется, удивился, предложив такое неофициальное обращение. Несомненно, что в его обороне была пробита брешь.

Чтобы еще больше вывести его из равновесия, она внезапно спросила:

— Вы носите контактные линзы? — Она с восхищением заглядывала ему в глаза, при этом в ее собственных светилось невинное любопытство и нескрываемое стремление обольстить.

— Нет. А что?

— Не думаю, что я когда-либо прежде видела зеленые глаза такого оттенка. Только у людей, которые носят цветные контактные линзы.

— Этот цвет мне достался при рождении.

— Прекрасно, — мягко сказали она, а ее сердце вдруг замерло самым неожиданным образом. Ей всегда нравились зеленые глаза, а если они еще и достались при рождении кому-то, похожему на Ивэна Томаса, то неудивительно, что ее сердце бешено забилось

— Благодарю. — Это слово повисло в воздухе, когда между ними, как электрический ток, возникло напряжение сексуального осознания.

Ивэн резко встал и начал складывать тарелки в посудомоечную машину, старательно избегая встречаться с ней взглядом.

— Почему вы так нервничаете? — спросила она наконец, решив, что если кто-то в этой комнате должен быть до безумия напуган, то, это она. — Я не кусаюсь.

— Я не нервничаю, — горячо возразил он, однако это звучало не слишком убедительно. — Я просто хочу вам ненавязчиво намекнуть, что пора бы и честь знать.

Она улыбнулась ему приводящей его в ярость понимающей улыбкой.

— Если вы так считаете.

— Да, считаю.

Она пожала плечами.

— Ладно. Как только мы обсудим наше дело, я тут же уйду.

— Наше дело? — Он иронически поднял брони.

— Конечно. Речь шла о том, что вы нужны мне. Помните?

Ивэн тяжело вздохнул, но несколько смягчился.

— Хорошо. Что именно вам от меня нужно?

— Мне нужно, чтобы вы помогали тренировать детей, о которых я вам уже говорила.

Сердце Ивэна заколотилось в грудной клетке. На этот раз причина заключалась не в женской привлекательности Кори Рид.

— Тренировать их в чем? — жестко спросил он, и его руки непроизвольно сжались в ожидании ответа. Воспоминания об их общей с Дженифер мечте ворвались в его сознание, и он почувствовал боль… адскую боль. Он недоверчиво смотрел на нее, как будто бы она только что предложила вместе отправиться на нудистский пляж. — Вы с ума сошли, мисс Рид! Вы не читаете газет? Вы не слышали, что сказал Грэди Льюис?

Она покачала головой.

— Вы уже второй человек за последние несколько дней, кто говорит мне подобные вещи. Нет, я так не думаю. Что касается газет и Грэди Льюиса, то почему я должна им верить? Вы сами можете сказать за себя, и я уверена, что вы нашли бы время для такого важного дела, как наше, если бы попытались все обдумать. Этим ребятам нужен самый лучший тренер по теннису, и я думаю, что вы сможете сделать это. Детям нужен также хороший образец для подражания.

— Если вспомнить, что вы говорили обо мне сегодня днем, я удивлен, что вы считаете меня образцом для подражания.

— Ах, это, — беззаботно отозвалась она. — Я просто пыталась встряхнуть вас. Вы слишком надолго погребли себя в одиночестве. Вы чересчур раздражительны и слишком зависите от своих привычек.

— Я хочу быть погребенным в одиночестве, — возразил он. — И я бы сделал все на свете, чтобы сейчас быть одному.

— Я уверена в этом, весело отозвалась она, — и я уйду, как только получу ваше согласие помочь мне. У этих детей ничего нет: ни приличной семьи, ни денег. Им нужен кто-то, кто бы уделял им внимание. Им нужна цель в жизни. Им нужно суметь стать членами общества.

В зеленых глазах появилось скептическое выражение, хотя в его сердце эти слова звучали раздражающе знакомо.

— И вы думаете, что теннис является решением всех проблем?

— Конечно же, нет. Но это начало. Некоторые из них уже здорово играют. Если их немного потренирует настоящий профессионал, они, может быть, смогут участвовать в соревнованиях.

— Ну что же, пусть их потренирует кто-нибудь другой. Я больше не играю в теннис и, черт возьми, я не обучаю этому. — Он не смог удержаться от злобного тона, зазвучавшего в его голосе. Она слишком многого хотела от него. — Ну, а теперь, я думаю, вам пора уходить.

Кори заморгала, видя его неподдельный гнев, но не упала замертво от ужаса, как он, несомненно, надеялся. Однако она хорошо знала, когда из тактических соображений следует ретироваться.