Инга Деккер: Мужская игра

Кого она хочет обмануть?

— Джулия?

— Правда, все действительно прекрасно. Давайте поговорим о другом. Как вы думаете, дело очень трудное?

Перемена темы разговора удивила Саймона, но была, пожалуй, даже кстати.

— Ну что ж, — медленно протянул он. — Я бы солгал, если бы сказал, что оно легкое. С богатыми бывает порой очень нелегко. Вам приходилось когда-нибудь обманывать одновременно тысячу человек?

Она помотала головой.

— В последнее время нет.

Он улыбнулся. Джулия тоже.

— Но я постараюсь.

— О большем я не имею права и просить.

Она нахмурилась.

— Вы потратили много денег, чтобы я оказалась здесь. А что вы имели в виду, когда сказали, что с богатыми бывает трудно?

Саймон пожал плечами.

— Они поспешны в суждениях и очень строги в вопросах морали.

— Я так и думала. Наверное, мне нужно быть внимательной и очень осторожной. Я всегда отличалась упрямством и всегда давала сдачи. Отец, бывало, говорил, что у него из-за меня постоянные проблемы. Вряд ли мне сейчас стоит выставлять эти качества на всеобщее обозрение.

Саймон усмехнулся.

— Интересно было бы понаблюдать.

Но Джулии было не до смеха.

— Я серьезно. На кону большие деньги, и я сделаю все возможное, чтобы помочь вам исполнить свое сокровенное желание.

При слове «желание» у Саймона перехватило дыхание, а Джулия виновато моргнула, словно произнесла неприличное ругательство, и теперь корила себя за несдержанность и невнимательность.

— Ну ладно. — Она провела ладонью по лбу, как если бы убирала непокорную прядь. — Этот ваш Баррет не очень приятный тип, но, по-моему, не так уж и страшен, а?

Саймон пожал плечами. Странно, Джулия, похоже, старается приободрить его, хотя все должно быть наоборот.

— Джордж человек дела, и, когда перед ним стоит цель, он видит только ее.

— А еще он опасается, что мы не сможем выполнить свою работу.

Некоторое время Джулия сосредоточенно жевала жвачку.

— Знаете, я думаю, нам лучше не терять время даром. Как, по-вашему, чем следует заняться в первую очередь?

Ее карие глаза внимательно смотрели на него, как будто Джулия ожидала неких инструкций или указаний.

С чего начать? Прежде всего, Саймон должен был успокоить ее — опытный моряк не пускается в плавание, если на море шторм. Он огляделся и, заметив мусорную корзину, поднял ее и поставил перед Джулией.

— В первую очередь избавимся от жвачки.

Она повиновалась, после чего сложила руки за спиной и посмотрела на своего наставника.

— Хорошо. Но должна сказать, что я жую жвачку потому, что слишком много болтаю, когда не знаю, что надо делать. На балу, понятное дело, будет много таких ситуаций. Как мне держать рот на замке, если нельзя жевать? Что вы посоветуете?

Саймон едва сдержал стон. Он изо всех сил старался обуздать разыгравшееся воображение, но теперь понял, что проиграл сражение, и, наклонившись, коснулся губ Джулии своими. Лишь коснулся. Она моментально ответила, и Саймону стоило немалых усилий отстраниться.

— Не раскрывайте губы, — слегка охрипшим голосом произнес он. — По крайней мере, не делайте этого при первом же поцелуе.

Она оторопело посмотрела на него. Сглотнула.

— Вы и впрямь полагаете, что меня будут целовать какие-то мужчины?

Саймону было нужно ее полное доверие, но как заручиться этим доверием, если он сам себе не доверяет?

— На балу может случиться всякое. Не исключено, что кто-то попытается.

Прошло несколько часов, а Саймона не оставляли мысли о случившемся. Какой же он идиот! Привел в свой дом девушку, взял под свое покровительство и — на тебе! — полез целоваться. А потом даже не извинился. Почему? Потому что с самого первого момента, еще тогда, в кафе, ему хотелось узнать вкус ее губ. Узнал. Но теперь ему хотелось ее еще больше.

Да. И что только взбрело ему в голову? В Джулии было нечто такое, что заставляло совершать необдуманные поступки, что притягивало к ней как магнитом. Но ведь он не мальчишка и прекрасно знает, сколь опасно играть с непредсказуемым огнем чувств. Перед Саймоном был пример его отца, бездумно вторгавшегося в судьбы женщин и пережившего не одну, а трех жен.

Впрочем, отнюдь не печальный пример родителя был причиной того, что Саймон всегда прекращал отношения, как только к страсти начинала примешиваться привязанность. После всех фокусов отца сын надеялся, что не повторит его глупостей, но однако же и сам совершал ошибки одну за другой. Его помолвка с Марго объяснялась чисто деловыми соображениями. Но она влюбилась в него. И Саймон, вместо того чтобы немедленно пойти на разрыв, тянул до последнего, надеясь пробудить в себе ответные чувства. В конце концов Марго распознала ложь, и они расстались, но к тому времени ее молодость безвозвратно ушла, идеалы умерли, а сердце оказалось разбитым. Ради чего?