Элизабет Моул - Когда торжествует любовь

Наконец в выходной день, мысленно убеждая себя в невинности своих намерений, женщина надела самое лучшее платье — нежно-голубое, расшитое жемчугом, белые сафьяновые сапожки, накинула на плечи песцовое манто и, прихватив изящную белую сумочку, села в лимузин. Она назвала водителю адрес, уже выученный ею наизусть, и, слыша стук собственного сердца, погрузилась в раздумья. Что она скажет этому человеку? Как он встретит ее? Разочаруется ли? Но больше всего Сильвию волновало, не разочаруется ли она сама. Теперь ей стали дороги ее новые чувства, хотелось окунуться с головой в неизведанное, прожить этот эпизод жизни, обогатив свой опыт. И неважно, чем все закончится. Важно, чтобы все было по-настоящему, ярко, пылко, захватывающе!

Лимузин остановился у невысокого старого дома в квартале, где жили весьма небогатые люди. Осторожно ступая по мостовой, годами не приводимой в надлежащее состояние, женщина нашла нужный подъезд, поднялась по высокой металлической лестнице на второй этаж и, отдышавшись, постучала в большую черную дверь с подтеками краски.

Долго никто не открывал. Сильвия собралась было уйти, но услышала шаги, и в следующее мгновение дверь отворилась. На пороге появилась та самая девушка, которая играла на флейте в подземном переходе. Одета она была так же, как и тогда, но на этот раз костюм дополняла замшевая жилетка, видимо спасающая ее от холода. Девушка поморщилась от яркого света и довольно резко, окинув колючим взглядом неуместный в данных декорациях наряд гостьи, резко спросила:

— Что вам нужно?

— Скажите, могу я видеть Мартина? — произнесла Сильвия, пытаясь разглядеть за спиной девушки хоть что-то похожее на ее фантазии.

— Мартин болен, — сердито ответила та и хотела захлопнуть дверь, но Сильвия придержала ее ногой.

— Разрешите пройти.

Она деловито отстранила хозяйку и шагнула в квартиру. Раз уж Сильвия Даймонд решила действовать, то ее ничто не остановит!

То, куда попала Сильвия, можно было назвать квартирой с большой натяжкой. Практически на ощупь она продвигалась вперед, пока не наткнулась на стену. Зазвенела упавшая с полки кастрюля, и тут же откуда-то снизу послышались бранные выкрики. Девушка все еще стояла в дверях, с ухмылкой наблюдая за тщетными попытками непрошеной гостьи отыскать дорогу.

— Сейчас направо, — наконец проговорила она сквозь зубы, понимая, что от этой странной женщины просто так избавиться не удастся.

Раздвинув тяжелую портьеру, служившую дверью, и переступив через высокий порог, Сильвия оказалась в тесной комнатушке, слабо освещенной настольной лампой. Но света было достаточно, чтобы разглядеть лежащего на кровати мужчину. Она положила сумочку на комод, стоящий при входе, и приблизилась к спящему.

Мужчина действительно находился в забытьи. Его молодое исхудалое лицо показалось Сильвии очень красивым. Такие лики бывают у святых на старинных фресках — одухотворенное, спокойное, безмятежное выражение. Прямой тонкий нос, большие глаза, мягкие ресницы… Щеки заросли черной щетиной, а длинные волосы слиплись от пота и спутались, разметавшись по подушке. Широкая, крепкая грудь мерно подымалась и опускалась, а жилистые руки, вытянутые вдоль туловища, изредка подрагивали. В нем сочеталась почти юношеская трогательность и мужская сила.

Так вот он какой! Боже мой, совсем еще мальчик, подумала Сильвия, с нежностью глядя на молодого мужчину. Интересно, на каком же инструменте он играет, ведь у него слишком широкие ладони, совсем не как у музыканта… Она не удержалась и погладила Мартина по лбу, убирая пряди волос. Показалось, что веки его вздрогнули, но в этот момент в комнату вошла хозяйка жилища.

— Был у него врач? — обернувшись к девушке, спросила Сильвия, испуганно отдергивая руку.

— Да, был. Сказал, что Мартин пошел на поправку. Но он почти ничего не ест, все время спит, — нехотя ответила та, глядя исподлобья.

— Я могу чем-то помочь? — не зная, что еще сказать, спросила актриса.

— Думаю, нет… Зачем вы пришли? — Голос девушки зазвучал громче и резче. — Он не нужен вам… такой… Вы из другого мира, а мы… Спасибо за те деньги. Теперь мы справимся сами. Без посторонних.

Она замолчала, скрестив на груди руки и показывая своим видом, что разговор окончен и гостью здесь больше не задерживают. Поняв всю нелепость своего положения, Сильвия еще раз взглянула на лежащего мужчину и, не попрощавшись, бросилась вон из душного помещения, благо входная дверь осталась открытой, и полоса света, пробивающаяся в коридор, позволяла найти обратную дорогу без особого труда.