Патрисия Тэйер: Солнце взойдет

Холт вышел следом.

— Что вы имели в виду, говоря, что «вернетесь»? — потребовал он, когда они спускались вниз к лошади.

— Разве не понятно? Мальчик так долго не протянет. А вдруг еще похолодает? Нет, нужно обязательно его найти.

— Ладно, — согласился мужчина. — Тогда давайте заедем на ранчо и возьмем еще одну лошадь.

— Вы передумали? — Ли силилась прочесть что-нибудь по лицу Холта, но не смогла..

— Скажем, я считаю, что, если мы найдем его, я буду чувствовать себя спокойнее.

Оказывается, его сердце еще не окончательно зачерствело, подумала Ли, незаметно улыбнувшись краешками губ.

Вечером Ли с Морган сидели на кровати, вспоминая время, когда они были детьми.

— Ты бы так и состарилась на том дереве, если бы я тебя не нашла и не помогла слезть.

— Все было бы ничего, если бы только я не зацепилась за тот сучок, — возразила Ли старшей сестре. — Но новые джинсы были порваны, а мама очень переживала.

— Она переживала не за джинсы, а за тебя. Ты ведь всегда была такой отчаянной. Да и сейчас она никогда точно не знает, на каком ты континенте.

— Но я отлично могу позаботиться о себе. — Перед ее глазами возникли картины беспризорных детей. Ли запретила себе об этом думать и продолжила: — Она волнуется напрасно.

— И будет волноваться. Хоть ты и выросла, но для нее все равно останешься ее младшенькой.

Ли знала это. В кругу своей семьи она всегда чувствовала себя в безопасности. В отличие от старших сестер, ей было совершенно не важно, что Клэр и Тим их приемные родители, и она никогда не стремилась что-нибудь узнать о своих настоящих родителях. Возможно, объяснялось это тем, что у нее, опять-таки в отличие от Морган и Пейдж, не осталось никаких воспоминаний до того, как они появились у Кинанов.

— Ты ведь поживешь с нами немного, правда?

— Я же говорила, что останусь на праздник города и на годовщину свадьбы родителей. В моем распоряжении целых шесть недель.

Впервые за все время, что она работала фотографом в странах третьего мира, Ли была рада этой передышке. Она уже не могла спокойно видеть голодных людей и ужасы войны.

— Что с тобой? — заметив перемену в ее лице, спросила Морган.

— Вспомнила того мальчика у водопада. Он не дает мне покоя.

— Понимаю, но Рид Ларкин был на хорошем счету, еще когда работал в ФБР, так что наш шериф дело свое знает.

— Что ты знаешь о Холте Ролинсе? — вдруг спросила Ли.

— Только то, что тебе уже рассказали папа с мамой. — В зеленых глазах Морган появилась тревога. — Несколько месяцев назад он стал управлять ранчо. Его видели в городе несколько раз, но держится он особняком. Говорят, что он ждет финансового отчета, чтобы продать ранчо.

— Странно, что житель Нью-Йорка до сих пор не сбежал из нашей глуши.

— Не вижу ничего странного. — Морган пожала плечами. — Многим людям в конце концов надоедает вечная спешка и смена мест. Не все же такие путешественники, как ты.

— В любом случае не важно. Все равно я завтра снова пойду на поиски мальчика, и Джон Ролинс меня не остановит.

— Эй, да ты на него случайно не запала, сестренка?

— Ему наплевать на мальчика, а я не люблю жестоких мужчин.

— Слава богу, что есть Ли, — засмеялась Морган. — Теперь мальчишке никуда не деться.

— Надеюсь, — со вздохом сказала она, не чувствуя уверенности сестры.

Холт вышел из конюшни и увидел небольшой автомобиль, припаркованный у дома. Из него вышла Ли Кинан и направилась к нему.

На ней были узкие джинсы и белая блузка, поверх которой был надет красный свитер. Холт недоумевал, как у такой невысокой женщины могут быть такие длинные ноги.

Он перевел взгляд на ее лицо. Блестящие волосы пшеничного цвета были собраны в хвост, открывая лицо безо всякой косметики. Когда она приблизилась к нему, ее темные глаза потеплели, и она широко улыбнулась.

У него остановилось дыхание, но она прошла мимо. Его охватило разочарование, когда он понял, что ее улыбка предназначалось вовсе не ему.

— Зак! — радостно воскликнула она, направляясь к пожилому мужчине, который стоял перед-входом в конюшню с вытянутыми руками.

— Ли. — Зак Шоу, управляющий ранчо, крепко обнял ее. Чуть отступив назад, он откинул голову и с восхищением сказал: — По-прежнему первая красавица города. Слышал, слышал, что ты вернулась.

— А ты по-прежнему такой же льстец. — Голос ее упал. — Жаль, что Джон умер. Он не страдал?

— Нет. — Пожилой мужчина грустно улыбнулся. — Ушел за несколько минут. — Помолчав, он сказал: — Джон часто тебя вспоминал и радовался, что ты его не забываешь и присылаешь открытки. — Он вдруг усмехнулся. — Только жаловался, что названия на открытках совершенно непроизносимые.