Одри Бишоп - Крошка Сэм

Было уже поздно, когда подруги опомнились, вспомнили о времени и извинились за то, что, как бы им ни хотелось остаться, они должны отправляться по домам. Джейсон первый раз за вечер взглянул на часы и немало удивился, обнаружив, что уже поздно. Посовещавшись, музыканты единодушно решили, что пора закругляться.

Все вместе они вышли из давно опустевшего здания. До отеля, где остановился Джейсон с друзьями, было рукой подать, и они уже который вечер возвращались из студии пешком. Саймон и Питер потихоньку направились в сторону гостиницы, а Джейсон с Маккеем остались стоять на месте. Так как уже стемнело, они решили сначала посадить женщин в такси и только после этого отправляться по своим делам.

Когда Джиллиан уже села на заднее сиденье, Ник неожиданно вспомнил, что ему тоже нужно было куда-то заехать. Удивленный Джейсон лишь многозначительно поднял бровь, когда его друг прыгнул на сиденье рядом с Джиллиан. Саманте ничего не оставалось, как сесть рядом с водителем на переднее сиденье. Джейсон придержал для нее дверь и вдруг тихо произнес:

— Может, поужинаем как-нибудь вместе.

Саманта вскинула на него глаза и на секунду замешкалась. В этот миг Джейсон успел разглядеть в ее глазах радость. Оставалось надеяться, что ему не показалось и он не выдал желаемое за действительное. Через мгновение Саманта опомнилась, свет радости в глазах слегка померк, и она так же тихо ответила, глядя на него спокойными непроницаемыми фиалковыми глазами:

— С удовольствием. Позвони мне завтра до обеда, договоримся, где и во сколько.

Джейсон кивнул и закрыл за ней дверь.

Пока такси ехало до дома Саманты, его пассажиры несколько раз пытались завязать между собой разговор, но он не клеился. Маккей никак не мог вразумительно объяснить, куда он поедет после того, как высадит своих попутчиц. Саманта подозревала, что он просто ловко нашел предлог, чтобы проводить Джиллиан. Так как на щеках той играл лихорадочный румянец, что было заметно даже в полутемной машине, она, похоже, тоже об этом догадалась. Когда такси остановилось у дома, Саманта неловко попрощалась и вышла. Маккей и Джиллиан поехали дальше.

На следующее утро Маккей опоздал на репетицию и был готов к дружеским шуткам, ибо не сомневался, что его вчерашний маневр с такси не остался незамеченным. По дороге в студию он пытался придумать, почему не ночевал в гостинице, но на ум не шло ничего правдоподобного. Несмотря на общительность и открытость, ему не хотелось рассказывать, с кем он провел эту ночь. Неизвестно откуда взявшееся чувство деликатности по отношению к одной очаровательно скромной женщине не позволяло откровенничать с друзьями.

Однако по счастливому стечению обстоятельств никто не придал большого значения тому, что утром Маккея не было в номере. Все внимание друзей приковал к себе неожиданный приезд его сестрицы, которая не выдержала и решила проверить, чем занимаются ее муж и ее брат в другом городе под предлогом записи нового альбома.

Когда Марион Берримен утром появилась на пороге номера Саймона, барабанщика группы, тот не выказал ни малейшего удивления по поводу своевольной выходки супруги, так как с самого отъезда был готов к чему-то подобному. Живая и непоседливая, во многом похожая на своего брата, Марион не могла долго находиться на одном месте. Оставалось только удивляться, что заставило эту яркую, взбалмошную особу выйти замуж за молчаливого Саймона.

На вопрос о причине ее приезда она немедленно объявила, что просто не может позволить своему мужу погрузиться в пучину разврата. Правда, никто не поверил в то, что Марион приехала в Вашингтон, движимая чувством ревности: Саймон был на редкость порядочным семьянином, которого, как всегда утверждал Ник, такая продувная бестия, как его сестрица-авантюристка, просто не заслуживает.

С приездом Марион репетиция, на которой она непременно захотела присутствовать, пошла кувырком. Устав от долгого бездействия, Марион приняла самое активное участие в творческом процессе: она перебегала от одного музыканта к другому, критиковала, советовала, комментировала, причем ни одно ее замечание не было по делу.

В конце концов терпение лопнуло даже у ее флегматичного супруга, и Марион бесцеремонно выставили за дверь. Изгнанная из святая святых, она для приличия пару минут подулась, а потом отправилась бродить по магазинам. После ее ухода дело пошло гораздо продуктивнее.

Утро Саманты прошло в нервном ожидании телефонного звонка от Джейсона. Войдя утром в свой кабинет, она первым делом достала из сумочки мобильный телефон, положила его на стол и впервые, когда начался рабочий день, не отключила у него звук. Она вздрагивала от каждого сигнала мобильника, но как назло всякий раз это оказывался вовсе не тот, кого она жаждала услышать. В десять она начала тосковать, в пол-одиннадцатого обозвала себя наивной дурой, а в одиннадцать сердито сунула телефон в сумку, словно это он был виноват во всех ее переживаниях. И в этот момент мобильник ожил. Саманта, еще минуту назад давшая себе зарок не брать его больше в руки и полностью погрузиться в работу, довольно резво кинулась к сумке и стала нервно шарить в ней рукой. Наконец она выкопала аппарат из глубин дамской сумочки и от волнения едва его не выронила.