Тони Молхо - Три грации

Видение сказочной Спящей красавицы встало перед его внутренним взором, и он, повинуясь подсознательному образу, поцеловал бледные, причудливо изогнутые, резные лепестки ее губ… Что с ним случилось? Какого чуда он ожидал? Он — полный сил и желания тридцатилетний мужчина, изъездивший весь мир, побывавший в мясорубке опаснейших переделок и вкусивший сладость ласк женщин всех континентов — вдруг поддался чарам детской сказки и возомнил себя непорочным принцем?!

Но чудо произошло. Дрогнули и налились соком бледные лепестки, приоткрылись сияющие медовые глаза, и страстный, жгучий ответный поцелуй, казалось, опалил его разум. Целую долгую, бесконечную минуту она смотрела на него испепеляющим взором пробудившейся страстной натуры, а потом, полностью отдавшись во власть знойного желания, прижалась к вожделенному обнаженному торсу со всей силой пылкого женского тела.

Одежда, казалось, сама отлетала в сторону, как ненужная театральная мишура.

Ее сильные, нежные руки с вожделением гладили широкие сильные плечи, мускулистую грудь, поджарый живот с тонкой полоской белесых, почти невидимых волосков, мускулистые длинные бедра. Он откинул каскад каштановых кудрей, закрывавших тяжелые, будто налившиеся соком груди, упругие маленькие соски, пульсирующие под его поцелуями, и, не в состоянии больше владеть собой, изо всех сил обхватил крепенькое, податливое тело руками и ногами. Сдавленный стон вырвался из полураскрытого сочного рта, и он, помня, что лучшая анестезия — это поцелуй, с жадностью каннибала вцепился в алые уста. В то же мгновение его могучий таран разрушил тонкую беззащитную естественную преграду и ворвался в такой клокочущий чувствами водоворот, что любовник застонал от наслаждения.

Свершилось то, что было назначено судьбой. Девственная весталка, как куколка бабочки, сбросила стягивающие ее пелены и обратилась в истинную вакханку — полную жажды жизни и радости, бесшабашную и искреннюю в сжигающих ее чувствах…

Они лежали на растерзанных простынях в крохотной, убого обставленной комнатке придорожного мотеля, но чувствовали себя в райских кущах. Заходящее солнце освещало косыми красными лучами низкий беленый потолок, окрашивая белые стены в пурпур и золото.

— Смотри, мы попали в королевский дворец! — рассмеялась Джуди, гладя своего жениха по золотому, как корона, короткому ежику волос.

— Я действительно в раю, — прошептал Бен, нежно проводя пальцем по глубокой бархатистой ложбинке между сочных девичьих грудей. — Нет большего счастья, чем быть с тобой!

Опытная вакханка, наклонившись, пощекотала языком его плоский пупок и провела длинными, извивающимися как змеи кудрями по внутренней поверхности мгновенно напрягшихся бедер. Он тут же, ловко извернувшись, перехватил ладное тельце и посадил себе на каменный живот:

— Ты еще не забыла, как ездить верхом?

— Ты же знаешь, что я неопытна!

Обнаженная амазонка, жарко дыша, наклонилась к его лицу, и круглые, тяжелые, как спелые груши, смуглые груди нависли над ним, сводя с ума. Побежденный было зверь поднялся с новой силой, как великан на поле битвы, и властно потребовал свое.

— Помнишь, ты учила меня, что главное — не бояться? — хрипло выдохнул отважный учитель и, одним движением посадив ученицу в крепкое седло, заставил мчаться таким галопом, что у обоих потемнело в глазах…

На этот раз они свалились вместе, задыхаясь и уже ничего не чувствуя. Бен крепко прижал к себе невесту — даже на секунду он не хотел оставлять ее — и уснул, зарывшись носом в мягкую детскую складочку ее подмышки.

Они проснулись поздно ночью от уличного фонаря, пронзительным белым светом освещавшего незакрытое окно. Дружно потянулись, поеживаясь от холодного ночного ветра, развевающего тонкие занавески, щурясь от резкого белого света. Бен тут же укрыл темное в ослепительном свете стройное тело своей невесты и прижался к нему, чтобы согреть.

— Господи, мы же должны были ехать на Горячие источники! — вспомнила Джуди, стуча зубами от холода. — Погреться!

— Они давно закрыты, — рассмеялся ублаженный любовник и встал, чтобы достать свитер. — Ночь на дворе!

— Ой, и в самом деле! — Джуди проснулась окончательно и посмотрела на часы: — Слушай, а как же Майкл? Он же давно ждет меня дома! Он звонил утром, сообщил, что вернулся и что я могу ехать к нему. А теперь? Что я ему скажу?

— Скажи, что ты на горе Счастья! — лениво потянулся жених. — Завтра поедем в Хайфу. Я хочу познакомиться с шурином.