Агата Мур - Хочу любить

Его глаза потемнели, в них появилось знакомое пристальное выражение.

Подняв руку, Бруно легко провел пальцем по припухшим губам, потом по краю подбородка и обратно.

Целую вечность, казалось, он смотрел на Лючию, запечатлевая тонкие черты, безупречную кожу, широко расставленные бездонные карие глаза с искорками топаза, полные соблазнительные алые губы.

Наконец граф повернулся к двери и вышел не оглянувшись.

При звуке защелкнувшегося замка из глаз Лючии хлынули долго сдерживаемые слезы. Она какое-то время стояла неподвижно, потом, собравшись с духом, направилась в спальню и принялась методически упаковывать багаж.

Лючия не спеша тщательно умылась, наложила макияж. Подойдя к телефону, попросила портье снести вещи вниз.

— Машина ждет вас, — сообщил тот.

Оглядев в последний раз апартаменты, девушка повесила на плечо сумочку и направилась к лифту. Портье сообщил, что ее счет оплачен.

Пальцы Лючии дрожали, когда она убирала кошелек и отдавала ключи. Бруно. Опять он. А вот и его роскошный «бентли», припаркованный у главного входа. Шофер держал наготове открытый багажник, чтобы принять ее чемоданы. Прощальная вежливость, подумала Лючия. Насмешливое напоминание о том, от чего Лючия отказалась.

Она вышла из отеля через вращающуюся дверь и попала под моросящий дождь. Шофер услужливо распахнул заднюю дверцу.

Девушка быстро подошла к водителю.

— Пожалуйста, поблагодарите графа Бруно Морона Валенсо за доброту, — твердо проговорила она, — и передайте ему, что я предпочитаю взять такси.

Шофер побледнел.

— Мисс Рицци, мне дано строгое указание довезти вас до аэропорта и помочь пройти таможенный контроль.

Лючия слегка поморщилась.

— Спасибо. В этом нет необходимости.

— Однако граф будет недоволен.

— Мною? — уточнила она, насмешливо приподняв бровь. — Полагаю, его инструкции не предусматривают, чтобы меня насильно втаскивали в машину, а?

— Но, мисс Рицци…

— Так что с вас ответственность снимается. — И, повернувшись, Лючия попросила швейцара подозвать такси.

Через пару минут машина влилась в уличное движение. Откинувшись на спинку заднего сиденья, девушка рассеянно уставилась в окошко. По тротуарам спешили прохожие, плотно запахнув пальто от пронизывающего ветра. Дождь перешел в настоящий ливень. «Дворники» с натугой двигались по ветровому стеклу.

Менее чем через сутки Лючия окажется дома. Ее ожидает теплое лето с мягким бризом. И она наконец забудет о Бруно и его друзьях. Но вместо радости девушку переполняло острое отчаяние, переходящее в боль.

— Есть какие-нибудь интересные заказы на следующую неделю? — спросила Лючия, опуская кофр с фотоаппаратурой в ближайшее кресло.

— Ничего особенного, — ответил Джордано, просматривая рабочий календарь.

Было уже поздно. Эмилия ушла домой.

Вскоре стемнеет. Вспыхнут яркие неоновые вывески, привлекая внимание прохожих. Рестораны и театры наполнятся публикой.

Уже больше месяца Лючия в Турине. Шесть недель, три дня и сколько-то часов, лениво подсчитывала она. Остановившись у окна, она задумчиво уставилась на тенистый бульвар, за которым скрывались респектабельные пятиэтажные дома из серого камня. А вдали виднелись величественные Альпы с рощами смолистых сосен.

Через два дня после возвращения из Нью-Йорка девушка набросилась на работу, с удовольствием берясь за любой заказ, лишь бы занять дневное время. Любимое дело отвлекало ее от мыслей о Бруно.

Вечерами Лючия обслуживала светские рауты, фотографировала «королей» автомобильной и химической индустрии и их жен. Как мастера экстра-класса ее приглашали на свадьбы, крещения, именины… Словом, работала она даже в слишком напряженном ритме. Лючии нравилось, что семейное ателье по-прежнему пользуется популярностью.

Заходящее солнце окрасило ее нежную кожу в медово-золотистый цвет, который гармонировал с густыми медно-рыжими волосами. Но в искрящихся глазах затаилась печаль. В редкой улыбке не чувствовалось прежней теплоты. Изящная фигурка выглядела хрупкой и напряженной.

Ничего, все наладится, подбадривала себя девушка. Обязательно наладится. Однако Лючия не засыпала до утра, вспоминая охотничий домик и наполненные любовью дни, и остро ощущала боль утраты.

— Знаешь, я получил интересный заказ — сказал как-то Джордано, с грустью глядя на тени под глазами сестры, ее искусственную улыбку, хотя девушка старалась изо всех сил казаться веселой.