Агата Мур: Хочу любить

— Спасибо, — поблагодарила Лючия с несколько рассеянной улыбкой.

Очень многое зависело от ближайших часов. Мысленно она неоднократно репетировала, как поступить, что сказать, чтобы не допустить провала, а как произойдет на самом деле?

— Я велел Майклу подать машину к подъезду в пять тридцать, — сообщил Бакер. — Допивайте напиток. Мы сразу отправимся.

Лючия почувствовала, как от волнения закружилась голова, но постаралась скрыть дурное предчувствие, когда Берта мягко обняла ее за плечи.

— Удачи тебе. Завтра позвоню. Встретимся за ленчем.

В распоряжении сэра Бакера находился «роллс-ройс». За рулем сидел Майкл Уиллис, который проработал в семье английского лорда столько лет, что ни хозяин, ни шофер даже не пытались припомнить, сколько именно.

— Движение небольшое, сэр, — проговорил Майкл, трогаясь с места. — Думаю, до поместья Бруно Валенсо доберемся за час.

На самом деле дорога заняла на три минуты меньше, отметила Лючия, когда «роллс-ройс» замер перед массивными чугунными воротами, возле которых стояла охрана.

Патрик показал приглашение и документы, удостоверяющие их личность. Возле парадного входа гостей встретил еще один охранник.

— Мисс Лючия Рицци, сэр Бакер, добрый вечер.

На первый взгляд он казался одним из обычных вышколенных слуг. Но информация, собранная девушкой о его хозяине, подсказывала, что под мышкой вечернего костюма спрятана кобура, а сам он слывет метким стрелком и знаком с техникой ниндзя.

За массивной деревянной дверью вновь вошедших приветствовал дворецкий, который взял у Лючии пальто. И тут же женщина, исполняющая роль хозяйки дома, проводила девушку и Патрика в заполненный гостями зал.

Все в нем свидетельствовало о роскоши. Обитые шелком стены украшали зеркала в позолоченных рамах и картины известных мастеров. Вероятно, кощунственно думать, что мебель не является подлинным французским антиквариатом. Освещали зал изящные хрустальные люстры.

— Я попрошу официанта принести вам что-нибудь прохладительное, — произнес Бакер. — Извините, я вас на минуту покину.

Столы ломились от разнообразных закусок. Официанты в белоснежной униформе предлагали гостям всевозможные яства, бесшумно двигаясь между нарядными дамами и мужчинами в смокингах.

За гомоном голосов едва слышалась тихая музыка. Лючия вежливо улыбалась, пока Патрик представлял ее супруге английского графа, недавно подарившей мужу долгожданного наследника.

Девушка рассеянно оглядывала зал, не проявляя особого интереса к гостям. Опытный взгляд отметил изысканные туалеты от модных кутюрье. Прически и макияж представительниц высшего света свидетельствовали, что ими явно занимались мастера высокого класса.

Взгляд Лючии остановился на мужчине, внушительный рост и телосложение которого выгодно отличали его от присутствующих.

Так вот он какой, адвокат Бруно Валенсо!

Газетные снимки и цветные фотографии в иллюстрированных журналах не могли передать полностью его облик, ибо воочию он излучал некий физический магнетизм, который приковывал всеобщее внимание.

Широкоплечий, с прекрасно развитой мускулатурой, узкими бедрами, правильными чертами лица, граф представлял собой как бы скульптурный слепок с какого-нибудь древнеримского бога. Темные, хорошо ухоженные волосы и кожа светло-оливкового цвета подтверждали родословную по отцовской линии.

В пресс-релизах обычно указывалось, что Бруно — сын знатного итальянского графа и американки, которая безвременно умерла, когда ему было семь лет. Он воспитывался у богатых родственников в Сицилии, поскольку отец постоянно находился в разъездах. А когда ушел из жизни граф, его сына, единственного наследника огромного состояния, отправили в Соединенные Штаты, где дядя помог племяннику получить юридическое образование.

Накануне своего сорокалетия Бруно Валенсо был холост, пользовался славой весьма искусного адвоката, владел солидной конторой. Его клиенты представляли высшие слои общества.

Такого человека не пожелал бы иметь врагом ни один разумный человек, подумалось Лючии. Ее наметанный взгляд фотографа сразу угадал скрытую жестокость и затаенную угрозу.

Врожденный инстинкт, казалось, заставил хозяина почувствовать, что кто-то пристально рассматривает его. Он поднял голову, и на несколько бесконечно долгих секунд его глаза застыли на незнакомке.

И комната, и люди как бы переместились на периферию поля зрения, когда Лючия едва сумела удержать под контролем вспыхнувший вдруг жар, который начал разливаться по венам. Каждая клетка завибрировала от неведомого ощущения, а каждый волосок на коже встал дыбом от нервного напряжения.