Хелен Бьянчин: Моя любовь, моя судьба

— А кто знает лучше о твоих желаниях: ты или Тереза? — вкрадчивым голосом поинтересовался Карло.

— Моя мама уверена, что так будет правильно, — попыталась уйти от ответа Айша.

— И все же, как насчет тебя?

— Ничего не имею против.

Неужели он не понимает, что она давно уже любит его? Остается надеяться, что нет. Ей не хотелось, чтобы у него было преимущество перед ней.

— Тогда заканчивай со своим кофе, — мягко сказал Карло, — и пойдем. — Он поднял руку, подзывая официанта, и достал деньги.

Айша пила кофе и наблюдала, как Карло, расслабленно откинувшись в кресле, о чем-то думает.

— У нас на следующий выходной что-нибудь запланировано?

— У мамы распланированы все дни до свадьбы, — с грустной усмешкой сказала Айша.

— Значит, ей придется внести изменения в свой график.

Айша посмотрела на него с интересом.

— А если она не захочет?

— Скажи ей, что я сделал тебе сюрприз, купив два авиабилета на Золотое побережье.

— Правда?

Он засмеялся.

— Я закажу билеты чуть позже, но решение принял минуту назад, когда мы решили, что едем ко мне.

Глаза у нее сияли, ей хотелось смеяться.

— Ты мой спаситель!

В голосе Карло появились хрипловатые нотки.

— Что ж, пошли?

Он протянул ей руку, помогая подняться. Его взгляд проникал ей прямо в сердце.

Они направились к выходу. Метрдотель провожал их с прежним радушием:

— Ваши машины ждут вас у входа. Заходите к нам еще.

Карло помог Айше сесть за руль ее «порше» и направился к своему «мерседесу». Пару минут спустя они уже вырулили на скоростное шоссе.

Айша старалась держаться как можно ближе к машине Карло на протяжении всего пути следования к его пентхаусу.

Оставив машины в подземном гараже, они молча поднялись на верхний этаж. Жалюзи не были опущены. Их взгляду открылись огни ночного города.

— Мы спокойно могли бы жить здесь, — пробормотала она, когда Карло подошел к ней сзади.

— Да, могли бы, — прошептал он, притягивая ее к себе.

Айша всем телом ощутила прикосновение его рук, тепло его тела, его дыхание… Он осторожно поцеловал ее в шею чуть ниже уха.

Айше хотелось закрыть глаза и вообразить себе, что Карло действительно любит ее, а не занимается с ней любовью по обязанности.

В ее горле родился и умер тихий стон, когда его губы нащупали чувствительную точку на ее шее. Его губы — это поэзия, сказка, самый эротический инструмент, заставляющий сердце учащенно биться.

Его ладони нежно сжимали и гладили ей грудь, мягко и уверенно возбуждая.

Айше хотелось, чтобы между ними не осталось никакой преграды, ни единого клочка одежды, чтобы он поскорее перешел от медленных действий к активным. Но у Карло все было под контролем. Даже в постели он оставался чуть отстраненным, тогда как она отдавалась ему всем своим существом.

Временами ей хотелось закричать, что хотя Бьянка и важная часть его прошлого, но она-то, Айша, настоящая, живая. Его будущее!.. Но тут же сдерживала себя, боясь услышать ответ, который не оставит места надежде.

Айша повернулась к нему, обнимая его, целуя. Он подхватил ее на руки и понес в спальню.

Своими тонкими пальчиками она нетерпеливо расстегивала пуговицы у него на рубашке, потом дошла очередь до ремня. Айша ласкала Карло, целуя в губы, легко прихватывая его соски зубами, — она сгорала от страсти.

В одно мгновение Карло освободился от остатков одежды.

— Подожди, — хрипло пробормотал он.

Карло отвел руки Айши в стороны и коснулся губами ее губ. Скользящим поцелуем его губы путешествовали по телу Айши, пробуя на вкус и наслаждаясь мягкостью и нежностью кожи. Он задержался на маленькой ямочке у основания шеи, чтобы услышать еле слышный стон неземного блаженства.

Он вдыхал аромат ее кожи, смешанный с легким запахом духов, и в нем просыпался голод и утонченный вкус гурмана к достойному его внимания деликатесу.

Под его языком оказался дерзко торчащий темно-коричневый сосок. Карло осторожно прихватил его зубами, описывая языком круги…

Знает ли он, что с ней делает? Он лучший в мире любовник. Его игру можно сравнить разве что с игрой великих музыкантов, которые прекрасно знают и чувствуют свой инструмент.

Боже, она бы все отдала, чтобы хоть раз, хоть один-единственный раз эта великолепно разыгрываемая любовная сцена превратилась в безудержный порыв страсти, чтобы он потерял над собой контроль, чтобы сгорал от желания, тогда бы уж ни одна женщина на свете не смогла бы занять ее место.