Линда Холл - Соблазн

— Я просто думал…

— Что ты думал?!! — взвизгнула Блайт, когда Джас внезапно умолк.

Через секунду раздался его голос, тихий и низкий. Губы Джаса шевелились еле заметно.

— Что для тебя это ничего не значит… Что тебе безразлично, с кем заниматься любовью…

Блайт мгновенно охватила ослепляющая ярость. Ее сузившиеся от злости и презрения глаза метали громы и молнии, а губы тряслись от гнева и бессилия.

— Так, может, ты не веришь, что был у меня первым?!!

— Нет конечно, в это я верю! Единственное, в чем сомневаюсь, буду ли я последним? Мне не следовало допускать такого поворота событий. Если б я только знал, что ты девственница… Хотя, возможно, это бы меня не остановило, — признал он. — Я просто не мог более противиться соблазну! Ну, не могу же я противиться, например, восходу солнца… Но я и не подозревал, что ты меня полюбишь.

Блайт с досадой пробурчала:

— Ладно, не беспокойся. Как-нибудь переживу!

— Тебе везет. — Джас сразу погрустнел. — А вот я без тебя не проживу и дня, солнышко мое. Ты вновь наполнила мое жалкое существование теплом и яркими красками жизни. И, если нам не суждено быть вместе, я сохраню в памяти эти дни до самой смерти!

О, как мило! — с сарказмом подумала Блайт. Мистер Тразерн предпочитает жить воспоминаниями, вместо того чтобы наслаждаться счастьем с живой женщиной.

— Я впервые встречаю такую, как ты, — продолжал Джас. — Такую честную, открытую и яркую, словно цветок, распустивший лепестки навстречу солнечному дню. Милое совершенство… ты не сомневалась, что тебя нельзя не любить… И ты всегда возвращалась, даже когда я пытался держаться от тебя подальше, прогонял тебя… Тебя! Девочку с милой улыбкой и доверчивыми глазами, девочку с удивительно добрым взглядом, которым ты награждала меня всякий раз, когда мне удавалось открыть тебе что-то новое, чего ты не знала прежде…

Блайт поморщилась и обиженно пробормотала:

— Вроде докучливого молодого щенка.

— Вовсе нет! Я всегда хотел тебя видеть, честное слово! Когда ты была рядом, солнце светило ярче! — И Джас осыпал поцелуями ее прекрасное лицо, ловя губами соленые слезы.

— Прекрати! — сдавленно вскрикнула Блайт.

Джас что-то прошептал, быстро поднял голову и, тихонько вздохнув, поцеловал Блайт, сперва с захватывающей нежностью, а потом с яростной страстью. Освободив руки пленницы, он позволил ей обнять себя и прижался к ней так крепко, что Блайт почувствовала, насколько сильно он возбужден. Он целовал и целовал ее, пока не ощутил новые слезы на ее лице, и, оторвавшись от любимых губ, прошептал:

— Тсс, солнышко, не надо, не плачь. Пожалуйста…

— Я не хочу, чтобы ты меня жалел!

На этот раз, как только она его оттолкнула, Джас позволил ей вырваться и сесть рядом. Беспрестанно всхлипывая, Блайт повернулась к нему спиной и уставилась туда, где вода сливалась с горизонтом, образуя тонкую линию цвета индиго.

— Жалею я только об одном: что сделал тебе больно, — сказал Джас, — и… испортил то, что ты так долго берегла…

— Да… Ну что ж… Ты никогда не воспринимал меня всерьез, — все еще содрогаясь от недавно пережитого возбуждения, Блайт опустила голову и тупо уставилась в желтый песок, — так зачем же начинать?

— Ты не права, — горячо возразил Джас. — Я относился к тебе очень серьезно, но… всегда знал, что в один прекрасный день ты сбежишь от меня к более искусному любовнику…

— Да что с тобой, в самом деле?! — взорвалась Блайт. — Неужели ты считаешь меня такой дрянью?

— Нет…

— Может, я не в состоянии вникнуть во все твои математические формулы, но если кто-то из нас и скучал, то это ты. Разговаривал со мной и думал: какая же тупица!

— О, ты вовсе не тупица! — возмутился Джас. — Ты умна, у тебя есть сила и целеустремленность, а еще ты поразительно красива. — Не обращая внимания на ее возмущенное сопение, он продолжил: — И я поверить не смел, что ты всерьез заинтересуешься занудой-математиком вроде меня.

— А я тебя полюбила. Полюбила!

Джас нахмурился и, сцепив пальцы в замок, принялся бесцельно их разглядывать.

— Да, ты полюбила. Прости, Блайт, я виноват перед тобой, — проронил он. — Никогда не думал, что мы зайдем так далеко. Я не имел права позволять тебе влюбиться.

— Да, вот именно! Не имел права, раз не мог ответить тем же!

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Ты опять не поняла…

— Ну так объясни по-человечески! Или ты не в состоянии втолковать мне даже такую малость?

Он задрожал, как будто его продувал ледяной ветер, затем неуверенно начал: