Лилиан Дарси - Яблоко раздора

— Интересно, а он тоже так считает? — предположила Мэг.

Она считала, что Адам сам возвел вокруг себя тюремные стены и требуется какое-то экстраординарное событие, чтобы разрушить этот бастион.

Иногда ей хотелось закричать ему: «Прекрати! Проблема в тебе самом! Ты сам должен найти решение».

Но чаще она убеждала себя, что ее это не касается и ей следует держаться как можно дальше от Адама Кэллахана и его жизни.

— Он видел тебя? — спросил Джим.

— Да, но не подошел.

— Сама подойди, да не стесняйся. — Джим улыбнулся. — Будь смелее… Любой предлог хорош. Решай!

— О, да, ты прав, — ответила Мэг, осознавая, что оба они имеют в виду не обычный разговор.

Мэг чувствовала, что отец Адама все понимает, и от этого ей было не по себе. Но она доверяла Джиму и Бет с самой первой встречи и знала, что они на ее стороне.

— Скажем этой веселой компании, что стейки готовы, — предложил Джим.

— Разве это предлог для разговора с Адамом?

— Да, и он тебе нужен, милая, — осторожно ответил он, выкладывая на решетку сосиски.

— Спасибо, Джим. С тобой я должна быть честной. Спасибо!

Она направилась к сосне, но услышала голос Пэтти, появившейся только что вместе с отцом Мэг:

— Привет, Мэг. Извини, что мы опоздали. Твой папа перепутал поворот!

Они обняли ее, Мэг смутилась. Ее мысли были так заняты Адамом и откровенным разговором с его отцом, что она даже не заметила столь длительного отсутствия родителей.

— Вы не опоздали к обеду, — сказала Мэг. Стейки почти готовы, и есть еще закуски на столах.

— Чипсы? — обрадовалась Пэтти. — Мне так хочется чего-нибудь солененького.

— С тобой все в порядке, Пэтти?

— Никак не могу избавиться от простуды. Иногда чувствую себя хорошо, а иногда очень устаю. Мне кажется, я старею или на меня влияет глобальное потепление, бешеный ритм современной жизни, переезды, смена обстановки… не знаю.

— Тогда иди и, как следует, поешь. Ты такая худенькая.

— Ты теперь такая важная, что не здороваешься, — услышала она вдруг голос Адама.

Мэг резко обернулась и уставилась на него.

— Вот это да! Я удостоилась внимания самого Адама Кэллахана! — воскликнула она, давая волю всем эмоциям, которые так долго подавляла. — Это ты забыл поздороваться, окруженный толпой двоюродных сестер, братьев, дядюшек, тетушек и еще бог знает кого.

— Они не кусаются. Ты тоже могла бы подойти.

— Не думаю, — продолжала она. — Меня не удосужились представить им.

Он потер ладонью щеку, очевидно смутившись.

— Ладно, — сдался он. — Ты права.

— Тогда зачем притворяться, что это моя вина?

— Нападение — лучшая защита? — с надеждой предложил он.

— Адам!

— Я подумал… — начал он объясняться.

— Бедняжка, надеюсь, это было не очень тяжело.

— Не надо, Мэг.

— Не буду, если ты тоже не будешь.

— Не буду что?

— Я не знаю, — покачала она головой. — Я не понимаю, о чем мы говорим.

— Тогда пойдем навестим Эми.

— Она не спит?

— Надеюсь, нет. После возвращения из больницы она очень много играла и быстро заснула. Как это было здорово — видеть ее сладко спящей в собственной кроватке без капельницы и приборов вокруг, видеть, как на ее щечки возвращается румянец. Я не знаю, проснулась ли она сейчас, но ты можешь полюбоваться, как она спит… О, я не знаю, что сказать. Ущипни меня, чтобы я понял, что это не сон…

— Конечно, я хочу увидеть ее. — Мэг не удержалась и добавила: — Надеюсь, ты не думаешь, что моя персона представляет для нее угрозу.

— Не надо, — попросил Адам. Они молча направились к дому.

На этот раз она знала, что он имеет в виду, и возразила:

— Почему нет? Это ведь правда! Не имеет значения, что я говорю или делаю, ты все равно не веришь мне, не веришь моим родителям. Ты во всем ищешь причины для недоверия. Ты даже не представляешь, как это меня бесит! Я чувствую себя совершенно беспомощной. И очень переживаю!

— Мэг…

— Словно я все время подключена к детектору лжи и ты проверяешь его показания. Это когда-нибудь прекратится, Адам?

— Мэг! — Они остановились на широких деревянных ступенях и повернулись друг к другу.

— Разве это справедливо? — продолжила она, испытывая потребность высказаться. Как я могу строить отношения с моей племянницей, чувствуя постоянный надзор, зная, что ты следишь за каждым моим словом и движением? Неужели ты не понимаешь, что она не сможет привязаться ни ко мне, ни к папе с Пэтти в атмосфере такого недоверия? Все это может плохо повлиять на нее. Ты врач и должен знать это лучше, чем я. Папа и Пэтти собираются переехать в Филадельфию в следующем месяце…