Лина Баркли - Насмешка судьбы

После короткого замешательства Лоренцо проводил ее в спальню. Она уже и раньше подумывала о том, что ей надо собрать вещи и сменить комнату. Чем меньше предметов будет напоминать о ее существовании, тем лучше. Он должен расслабиться и забыть о ней. Это в его интересах и ради его блага. И если им отведено судьбой всего две недели, то она сделает все от нее зависящее, чтобы добиться нужного результата. С такими мыслями Энжи перебралась в пустую комнату, расположенную наискосок от его спальни.

Не успела она залезть под одеяло, как в комнату вошел Лоренцо в обмотанном вокруг бедер махровом полотенце. Не говоря ни слова, он выдернул ее из постели и потащил в свою спальню.

— Что ты делаешь? Мы же теперь с тобой друзья, а друзья не спят вместе в одной кровати!

— Новый друг мне не нужен. У меня много друзей-товарищей. Я хочу, чтобы ты спала рядом со мной, там твое место, — назидательно изрек он, заботливо укладывая жену в постель и накрывая простыней. Отбросив в сторону полотенце, он лег рядом. — Все, на сегодня достаточно. Спокойной ночи, дорогая.

— Но ведь мы на грани развода. Зачем все это? — недоумевала Энжи.

— Если тебе повезет и я первым отброшу копыта, ты останешься молодой, красивой и чертовски богатой вдовой, — послышался издевательский ответ. — Боже правый! Как неумно с моей стороны вкладывать в твою голову подобные мысли!

— Не смей говорить об этом даже в шутку! — не выдержала она. — Я умру, если что-то случится с тобой!

Сказав это, Энжи тут же прикусила язык, понимая, что выдала себя с головой.

— Как-то мне не очень верится в это, — с сомнением произнес Лоренцо. — Странно слышать это из уст женщины, которая бесстыдным образом лгала и обманывала меня, незаконно присваивая мои деньги на протяжении пяти лет...

— Но я не... это было...

— Придумано и исполнено одним человеком — твоей матерью, моей тещей Маргарет, черт ее побери! — Он закончил за жену фразу довольным тоном. Сев на постели, зажег бра и внимательно посмотрел на Энжи. — Теперь тебе легче? Ты наконец избавилась от груза чужой вины? Извини меня за излишнюю театральность и наигранный драматизм, я знаю, что это некрасиво. Но мне известны твои самые слабые места, дорогая.

— О нет... — испуганно прошептала она, опасаясь, что выдала свою мать.

— Ты, сама того не ведая, открыла мне всю правду сегодня за ланчем, — успокаивал ее Лоренцо. — Твои искренние огорчения по поводу нечестных, откровенно меркантильных намерений Джека в отношении тебя заставили меня усомниться в том, что ты могла поступить так же со мной. Тебе когда-нибудь удавалось что-либо утаить от меня? Даже маленький ребенок и тот способен распознать твою ложь. И не будь я ужасно зол в тот день, то все понял бы сразу.

— Что же будет с моей мамой? — обеспокоенно спросила Энжи, пропуская мимо ушей его тираду.

— Ты должна была бы знать, что у меня нет ни малейшего желания отдавать под суд твою мать. Думаешь, мне нужен громкий скандал? — с любопытством осведомился он. — Мне бы не хотелось подставлять тебя или мою семью ради наказания Маргарет.

— То есть ты хочешь сказать, что вовсе и не собирался... — сдавленно произнесла она.

— Никогда.

— А я поверила тебе... ты до смерти напугал меня!

— В самом деле? — наигранно изумился Лоренцо и, улыбнувшись, стал похожим на довольного кота, поймавшего мышь.

— Как ты мог так поступить со мной?!

— Очень даже легко! Кроме того, пока ты с пеной у рта защищала свою мать, способную голыми руками переловить стаю хищных пираний и не поцарапаться, неужели ты ни разу не заподозрила меня в...

— Тебя?! — воскликнула она, возмущенная далеко не лестной характеристикой своей матери.

Лоренцо нежно обнял жену и промурлыкал:

— А ты подумай хорошенько. Все это было выгодно только мне: бедный, несчастный Лоренцо, связанный брачными узами с женщиной, являющейся бессовестной воровкой, к тому же, возможно, и беременной. Кошмар, да и только!

— Но я не воровка, — слабо возразила Энжи, чувствуя, как он прижимает ее к своей горячей и сильной груди.

— Гм... — пробурчал он, еще крепче обнимая ее.

От нее не ускользнуло, что он находится в отличном настроении и полной боевой готовности.

— Нет, Лоренцо, развод.

Он удобно устроился на подушке и, широко зевнув, нарочито сонливым голосом сказал:

— Твоя озабоченность разводом начинает беспокоить меня. Прошло всего три дня из обещанных тобою трех недель. Разве между друзьями могут быть стычки? — с деланным возмущением спросил он.