Лина Баркли - Насмешка судьбы

Но воспоминания упорно возвращались. Для нее, в то время одиннадцатилетней девочки, было настоящим потрясением в один момент перенестись из цивилизованного Дублина в полуграмотную крестьянскую семью, жившую в глухой горной деревушке. К тому же там, на новом месте, ей не очень-то обрадовались. Отец, сказавший ей, что она больше никогда не увидит ни Дублина, ни родную мать, вскоре исчез куда-то, и Энжи осталась наедине со своими страхами и одиночеством. Эти воспоминания до сих пор жгли ей сердце и, казалось, будут преследовать вечно.

Ее мать, начинающая талантливая девятнадцатилетняя актриса, познакомилась на одном из курортов с вольным художником, подрабатывавшим фотографией, Доменико Аньези. Она влюбилась в этого сицилийского красавца и забеременела от него. Их роман был страстным, свадьба скоропалительной, а супружеская жизнь излишне бурной. В итоге они расстались, когда Энжи было восемь лет.

Отец периодически звонил и наведывался к ним, в основном тогда, когда его появления не ждали или оно было нежелательным. Пару раз он заводил разговор о том, чтобы снова жить одной семьей, и в такие моменты девочка тайно надеялась, что воссоединение родителей реально. Естественно, что когда ее мать встретила другого мужчину и потребовала окончательного развода, Энжи была удручена. Как выяснилось, планы Маргарет резко расходились с планами Доменико, и супруги крупно поссорились. Вскоре после этого отец забрал дочь из школы после занятий и объяснил ей, что они отдохнут вместе несколько дней. Домой он предложил не возвращаться, поскольку в маленьком чемодане, бывшем при нем, находилось все необходимое для увлекательного путешествия, в которое они отправлялись. Он был весел и все время смеялся.

— А мама знает? — поинтересовалась Энжи.

И тогда отец открыл ей великую тайну: он и ее мать решили снова жить вместе. Неужели Энжи не рада тому, что вместо отчима у нее будет родной отец, а мама присоединится к ним на Сицилии в конце недели?

Спустя некоторое время девочка поняла, какой страшной и жестокой ложью оказалось все это на самом деле.

Энжи свернула на извилистую горную дорогу и увидела указатель с надписью «Отель Лацио». Она повеселела и прибавила газу. Однако ей пришлось сбавить скорость, так как дорогу преградили медленно ковылявшая коза и две жизнерадостные свиньи. Настроение тут же испортилось, поскольку обстановка напоминала Мольфетте, ту самую деревню, в которой Энжи прожила долгие пять лет. Выйдя из машины на пыльной площади, она в мгновение ока очутилась среди суетливых и горластых кур.

Место, в которое она приехала, отличалось невероятной бедностью и убожеством. Энжи стало не по себе. Мертвая тишина оглушала. Девушка оглянулась по сторонам в поисках гостиницы, понимая, что ей придется провести ночь в этом богом забытом уголке. Сквозь открытую дверь она увидела некое подобие кафе, откуда доносились далеко не аппетитные запахи.

Сморщив нос, она вошла. Толстый бармен равнодушно посмотрел на нее.

— Не подскажете мне, где находится отель «Лацио»? — спросила она на ломаном итальянском.

— Анжелика?..

Холодный пот прошиб Энжи, ноги подкосились: ее никто не называл так, кроме... Этот мелодичный, обволакивающий голос действовал на нее, как пение коварных сирен на отважных моряков. С трудом обретя душевное равновесие, она повернулась и увидела Лоренцо Боргезе, поднимавшегося из-за столика в дальнем углу забегаловки. Ленивой походкой он направился к ней.

Во рту у нее пересохло, язык прилип к нёбу, тело покрылось испариной. Энжи решила, что она грезит наяву: в великолепном сером костюме от Гуччи с небрежно наброшенным на плечи белым плащом, Лоренцо казался прекрасным незнакомцем, непонятно как очутившимся в подобном захолустье.

— Не желаешь выпить со мной? — Его глаза, похожие на блестящие черные агаты, цепко ощупали фигуру Энжи, рука осторожно накрыла ее ладонь. — Да тебе холодно. — С этими словами Лоренцо снял плащ и бережно накинул ей на плечи.

Пораженная неожиданным появлением бывшего мужа, она не могла произнести ни звука, а лишь, широко раскрыв глаза, неотрывно смотрела на него. Почти двухметровый красавец с классическими чертами мужественного лица, он выглядел чертовски привлекательно. Воспоминания о страшном унижении захлестнули ее. Все, о чем она старательно пыталась забыть и похоронить навсегда, всплыло перед ней с новой силой.

— Это и есть отель «Лацио», — произнес Лоренцо.