Дайана Лайт: Трудный выбор

Девушка с любопытством смотрела на него, думая о том, что никакие газетные и журнальные статьи не могут точно изобразить сущность богатого и влиятельного человека или описать властную неотразимость его поведения.

— Однако сюда, в подземный гараж, вы все же умудрились проникнуть. Как вам это удалось?

— Хитростью.

На самом деле она просто уговорила одного из охранников пропустить ее, надеясь, что малый не лишится из-за этого работы.

— И теперь вы решили испробовать свои незаурядные способности на мне? — спросил он, разглядывая особу, явно обладавшую и умом, и характером.

— Нет, это было бы пустой тратой времени.

Ралф был заинтригован.

— Хорошо, уделю вам две минуты. Как вас зовут?

— Вероника. — Продолжение, она знала, может произвести на него неблагоприятный эффект. — Дочь Матью Хеймиша.

Ралф Спенсер действительно сразу помрачнел, рот его сжался.

— Нет, — твердо ответил он. — Никаких разговоров с дочерью Хеймиша.

— Вы обещали уделить мне две минуты, — попыталась блондинка настоять на своем.

— Я мог пообещать вам и десять минут, но теперь, когда вы назвали свое имя, ответ может быть только один: нет.

— Мой отец при смерти, — просто сказала она.

— Вы ждете от меня выражений сочувствия?

— Нет, снисходительности и терпимости.

Черты его лица будто окаменели, а взгляд пронизывал девушку весьма враждебно.

— И вы смеете просить снисхождения к человеку, который растратил несколько сотен тысяч долларов моих денег?

Она постаралась скрыть то отчаяние, что охватило ее.

— Мой отец лежит в больнице с неоперабельной опухолью мозга. Если вы не пощадите несчастного старика, последние недели жизни ему придется провести на тюремной койке.

— Нет, — жестко повторил он, включил сигнализацию на машине, убрал ключи и направился к лифту.

— Я сделаю все, что могу, чтобы искупить вину отца... — предприняла она последнюю попытку удержать его.

Он повернулся и оценивающе оглядел ее хрупкую фигурку.

— Ваш отец должен мне больше... — Он задумчиво помолчал, затем договорил: — Гораздо больше, чем вы способны раздобыть.

— Вы ведь не знаете, что я имею в виду.

— Нет, — растягивая слова, процедил он, — не знаю.

Если он войдет сейчас в лифт и нажмет кнопку, ей вряд ли удастся вновь до него добраться.

— Пожалуйста, прошу вас.

Он услышал эти слова, произнесенные с легкой дрожью в голосе, и, вызвав лифт, вновь повернулся к просительнице.

— У вас есть одна минута, чтобы покинуть это помещение, иначе вы будете арестованы за нарушение частных владений.

Он ожидал ярости, гнева, даже попытки нападения. Возможно, девица разыграет сцену с воплями, стенаниями и рыданиями.

Но ничего этого не было. Девушка побледнела, гордо приподняв изящный подбородок. Губы ее сжались, будто она силой заставила себя промолчать, но отчаяние все же проступило во влажной глубине ее зеленых как море глаз, они потемнели. Единственная слезинка набежала и медленно скатилась по щеке.

Послышался звук прибывшего лифта, и Ралф открыл дверь, вошел в кабину и вставил ключ в скважину пускового устройства.

Выражение его лица оставалось непреклонным.

— Тридцать секунд, мисс Хеймиш.

Он повернул ключ, двери закрылись, и лифт быстро вознес его на верхний этаж, к кабинетам его офиса.

В приемной он кивнул своей секретарше, расположившейся за округлым ультрасовременным столом, и прошел в кабинет.

Электронное колдовство, вот на чем он сделал свое состояние. Новейшие телевизионные системы развивались и продвигались его фирмой, почти не встречая в Австралии конкуренции.

Он щелкнул по кнопке селекторной связи, оговорил с секретарем распорядок дня и приступил к работе.

Через два часа он оторвался от работы и попросил секретаршу принести папку с данными на Хеймиша.

Не то чтобы ему нужно было освежить свою память из опасения перед незваной просительницей. Слишком через многое пришлось Ралфу Спенсеру пройти в жизни, чтобы его могла встревожить или напугать подобная встреча. Но эта блондинка определенно беспокоила его: образ единственной слезы, скатившейся по бледной щеке, ее молчание глубоко уязвленного человека не оставляли его, и он хотел изгнать все это из своего сознания.

Матью Хеймиш, вдовец. Вероника, его единственный ребенок, двадцати пяти лет, учительница. В папке был адрес, номер телефона, школа, где она преподавала. Ее увлечения.

Брови его чуть приподнялись. Тай-бо?