Робин Доналд: Тропическое безумие

— Я не чувствую, что ты меня лишаешь чего-то, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Но если ты будешь вести себя столь благородно, я ужасно расстроюсь.

Люк рассмеялся глубоким грудным смехом и вдруг подхватил ее на руки.

— Мне нравится твоя прямота, — заявил он, крепче прижал Иону к себе и понес — сквозь ночь, сквозь серебристый лунный свет — в свою комнату.

— Ты помнишь? — спросил он.

Иона огляделась и вспомнила время, проведенное в этом тропическом убежище.

— А как же Хлоя?

— Я установил в ее комнате детский монитор — на случай, если она проснется, что бывает редко. — Затем Люк отпустил Иону и прорычал: — Я намерен изнасиловать тебя, а ты будешь издавать сексуальные вопли. Хлоя услышит, если мы займемся этим в твоей спальне.

Щеки Ионы вспыхнули, когда глаза его потемнели. Иона просунула руки под его рубашку. Кожа Люка была горячей и гладкой. Она почувствовала, как сильно бьется его сердце под ее ладонями.

— Помню ли я? — хрипло произнесла она.

— Неужели не помнишь? — прошептал он и пригнулся, чтобы ей легче было снять с него рубашку.

Это было потрясающе — снова увидеть то, что навеки запечатлелось в ее голове — мощную грудь с жесткими волосками, которые придавали мужественному облику Люка особое очарование.

Рядом с ним Иона ощущала себя маленькой и хрупкой.

— Помню. — Она поцеловала его в плечо. Язык ее быстро и чувственно лизнул гладкую упругую кожу.

Она была слегка соленой на вкус, а запах был тонкий, восхитительный. Эта простая ласка заставила Люка вздрогнуть, и его мускулы напряглись.

Волна возбуждения накрыла ее, сладострастная и непреодолимо манящая, пробудив огонь, который невозможно было погасить. Груди Ионы приподнялись в жарком предвкушении, соски терлись о ткань топа.

— Да… — протянул игриво Люк. — Вижу, что помнишь.

Прижав Иону к себе, он снова поцеловал ее, и поцелуй этот был изучающим, будто он пытался убрать последний барьер, разделявший их.

После нескольких потрясающих секунд Люк оторвался от нее и требовательно спросил:

— На тебе надет корсет? Может, они снова вошли в моду?

— Нет. — Это было все, что она смогла выговорить, — неизъяснимые волны наслаждения поднимали ее все выше и выше к небесам.

— Хм… Жалко. Этот топ трудно снять. Корсет, наверное, был бы еще хуже, но в моем воображении ты — в ленточках и кружевах, чертовски соблазнительная и чертовски опасная…

Пальцы его потянули вверх неохотно поддающуюся ткань.

— Когда я вновь увидел тебя — твою алебастровую кожу, изгибы упругого тела, — то подумал: какого черта я отпустил тебя?

— Ты не отпускал. Я сама ушла.

Его руки на миг прикоснулись к груди Ионы. Топ наконец оказался на полу. Люк неспешно, с наслаждением стал целовать шею Ионы, опуская голову все ниже и ниже, пока не достиг потрясающе чувствительного местечка. Он слегка прикусил нежную кожу. Кровь Ионы вскипела, сладостное предвкушение охватило ее, и она положила голову ему на плечо.

Поразительно, но еще до того, как его опытные и знающие губы прикоснулись к ее груди, Иона пришла в экстаз. Каждая клеточка, каждый нерв ее тела напряглись.

— Что с тобой? — шепотом спросил Люк, лаская губами ее кожу. — Ах, я тоже помню… — И продолжил безжалостное соблазнение.

Напряжение стало невыносимым, оно разрывало Иону изнури. Ее подхватил вихрь, и в ту же секунду она содрогнулась в конвульсиях. Люк не разжимал объятий. Тихо рассмеявшись, он сказал:

— Знаешь, каким я после этого себя чувствую?

— Об-б-манутым? — пробормотала Иона. Тело ее словно стало ватным.

— Совсем нет. Мне нравилось… нет, я наслаждался, поскольку делал это для тебя.

Люк снова поцеловал Иону — яростно, страстно, — и этот поцелуй сказал ей гораздо больше, чем любые слова. Он опрокинул ее на кровать, быстро и умело раздел, и теперь Иона лежала совершенно обнаженная под его горящим вожделеющим взглядом.

Более низким, чем обычно, голосом Люк произнес:

— Боюсь, я не смогу продержаться достаточно долго, чтобы второй раз довести тебя до экстаза.

— Это не имеет значения, — прошептала Иона, с обожанием взглянув на него. Ресницы ее опустились, не выдержав зрелища потрясающей мужской силы.

Сорвав с себя одежду, Люк лег рядом с ней. В лунном свете, проникавшем в окно, матово поблескивало его загорелое мускулистое тело. Склонив голову, он поцеловал ее грудь и обхватил ртом напряженный, умоляющий о ласке сосок.

— Ты пахнешь медом и розами. — Люк повернул голову, и его небритая щека задела сосок. Иона вздрогнула, и он прошептал: — Прости…