Мэри Берчелл: Младшая сестра

— Я не могу понять этого, — прошептала девушка.

— Я сам не понимаю. — Отец обессилено рухнул в кресло.

Аликс смотрела и размышляла, что же изменилось в облике известного дирижера? Когда тот наклонился и уронил голову на руки, девушка поняла и тихо вскрикнула.

Иссиня-черные волосы Морлинга прорезала седина.

Наконец Аликс решилась и легонько дотронулась до его плеча:

— Ты пойдешь со мной? Я хочу повидать Нину.

— Да, конечно.

Аликс взяла отца за руку и повела за собой. Варони лежала на кровати, освещенная слабым светом апрельского солнца. Она была бледна и казалась утомленной. Заметив входящих, Нина слабо улыбнулась.

Девушка упала на колени перед кроватью и с любовью посмотрела на мать. Затем, поддавшись порыву, наклонилась и быстро поцеловала Нину в щеку.

— Аликс… дорогая… это ты? — медленно произнесла Варони. Ее голос был тихим. Казалось, он долетал откуда-то издалека.

— Да, мама. — Девушка вновь поцеловала ее. — Милая мама, это я, Аликс.

— Ты не должна плакать.

— Я не плачу. Тебе вредно разговаривать.

Варони вновь вымучила слабую улыбку.

— Я… в порядке… все хорошо. — Она помолчала. — Но я никогда… не смогу… петь.

— Глупости, — поспешила заверить ее Аликс. — Ты будешь петь еще многие, многие годы.

— Нет. — Ответ Нины был едва слышим. Она словно задумалась, потом с тревогой позвала: — Дитер…

— Я здесь, herzchen. — Морлинг подошел и взял ее за руку.

На лице Варони вдруг появилось выражение триумфа.

— Они никогда… не смогут… сказать: «Ее голос слабеет… она стареет, бедняжка».

Аликс нежно погладила мать по волосам.

— Они скажут… — продолжила Нина, и ее голос окреп. — Они скажут: «На пике славы… она ушла со сцены… ради личной жизни. Мы никогда больше не услышим ее прекрасного голоса».

Нина умолкла и закрыла глаза. Но ее лицо освещала по-детски гордая улыбка.

Девушка посмотрела на мать, не зная, что делать, — плакать или смеяться. И тут она все поняла. Варони права. Она выиграла битву со временем. Нина не познает горечь неудачи. Она приняла решение, которое принесло мир в ее душу. Нина Варони ушла с поля битвы с гордо реющим знаменем.

— Нам лучше уйти, милая. Нина уснула.

Аликс наклонилась и нежно поцеловала мужественную женщину. Затем с отцом вышла в коридор. Он обнял дочку за плечи и провел в гостиную.

— Это правда, что у нее голос пропал? — прошептала Аликс.

— Вероятно. — Морлинг говорил спокойно. — Она сильно пострадала и не сможет больше дышать с частотой, необходимой оперной певице.

— А-а. — Девушка прижалась щекой к теплому плечу отца. — Должно быть, тебе очень грустно. Ты так любил ее голос.

— Да, — тихо произнес тот. — Я любил ее прекрасный голос. Но ее я люблю еще сильнее. — И хитрая улыбка изменила его уставшее лицо. Оно словно просветлело, морщины разгладились. — Вот в чем разница, Аликс. Другие любили только голос. Мы же с тобой, дитя мое, любим ее.

Дитя мое! (нем.)

Сердечко (нем.).

Милая! (нем.)