Сандра Филд: Три дара любимому

И она захочет этого. Конечно. Все они хотят этого.

Джаред Холт был очень богатым человеком. Он обладал большой властью там, где это было ему необходимо. Вдобавок и внешне природа не обделила его — в его облике было нечто, что влечет женщин. Если же добавить ко всему то, что он до сих пор холост, что получалось? Получался вызов, не принять который не могла ни одна женщина в возрасте от восемнадцати до сорока пяти.

«Было бы приятным разнообразием, — несколько цинично подумал он, — предстать в глазах женщины просто мужчиной, а не главой крупной корпорации, эдаким подарком судьбы, обернутым в кредитный билет на миллион долларов».

Но беда была в том, что ему смертельно наскучили все эти игры. Он знал все женские поступки наперед, с первого до последнего шага. Первое свидание, осторожные расспросы, ужин тет-а-тет, за которым он обычно ясно излагал свои намерения: отношения будут развиваться так, как захочет он, или вовсе никак. Но, как правило, большинство женщин попросту не слушали его, а если и слушали, то принимали это как новый вызов — добиться того, чего не смогли другие. Следом шел первый поцелуй, подарки, которые отсылал от имени Джареда его секретарь, цветы. Занятия любовью, обиженные гримаски, когда он твёрдо говорил, что нет, он не останется на ночь, — а он никогда не оставался. Неизменное ожидание официального предложения. Гнев или слезы — в зависимости от характера женщины, — когда он вторично объяснял, что не намерен оправдывать ее надежды. И, наконец, разрыв.

За последние несколько лет он все реже и реже играл в эти игры. Лиз была примером того, что он начинает отступать от старых правил. Джаред честно признавался себе, что держит ее как защитную маску: в его кругах все были уверены, что у них с Лиз роман, и это держало других женщин на расстоянии, так же как и газетных сплетников. Только очень немногие могли бы поверить, что между ним и Лиз ничего нет. Лиз точно не собиралась выдавать тайну, он знал это наверняка. Она использовала его так же, как и он ее. Считаться любовницей Джареда Холта было лестно для ее самолюбия — и полезно для карьеры.

Что же касается его сексуальных потребностей, то они были подавлены и забыты за последние месяцы, проведенные в совершенно сумасшедшем ритме работы.

И вот в несколько минут Дейвон Фрейзер снова пробудила в нем все инстинкты. Одного взгляда на нее в этом открытом платье хватило Джареду, чтобы понять, чего он хочет. И как можно скорее.

Ее платье, ядовито отметил он про себя, стоит денег. И немалых. Такая простота и вместе с тем элегантность не даются дешево. Значит ли это, что она, как и ее мать, охотится за его деньгами? Яблоко от яблони недалеко падает.

Мамаша поймала Бенсона, не прилагая к тому особых усилий. Теперь очередь дочки открывать сезон охоты за богатым женихом? Она просто не так явно демонстрировала свои намерения, как прочие представительницы ее пола.

Не так явно? Разумеется, в этом и кроется дьявольская хитрость. «Прекрати, Джаред, — сказал он себе. — Между прочим, не особенно-то она пыталась тебя завлечь при первой встрече у парадной двери. Ни внешним видом, ни приятной беседой».

— Кто передаст эту женщину этому мужчине?

— Я, — отчетливо проговорила Дейвон.

От звука ее голоса и от улыбки, адресованной матери, Джаред почувствовал, что его сердце готово вот-вот вырваться из груди. С огромным усилием он заставил себя сосредоточиться на службе, чтобы не выглядеть полным идиотом.

Впрочем, перед Дейвон Фрейзер он себя идиотом уже выставил. И будь он проклят, если такое повторится!

Дейвон за свою жизнь пришлось побывать на множестве свадеб — большинство ее подруг уже вышли замуж. Поэтому она была уверена, что давно выработала иммунитет ко всему этому ритуалу. Но сегодня простые, но сильные слова подействовали на нее странным образом. «Любить и заботиться...» Кто, помимо ее отца, которого она уже почти забыла, когда-либо заботился о ней? Мать была чересчур занята перелетами с континента на континент в обществе своих возлюбленных. Никому из ее отчимов до девочки не было дела.

Стив, бывший ее любовником в течение нескольких лет, тоже едва ли проявлял большую заботу о ней. Питер, к счастью ее любовником не ставший, тем более.

Ну и что? Она не нуждается в чужой заботе, она сама вполне способна позаботиться о себе. Она — умная, независимая, образованная женщина двадцати восьми прекрасно справляющаяся со своей непростой работой и построившая свою жизнь так, чтобы избегать долговременных связей.