Джейн Эрбор - Исцеление любовью

В Каса тоже настало время покоя — тут смирились с плохими новостями, порадовались хорошим, приняли сюрпризы, хотя Клер так и не могла поверить в то, что привыкнет к своему новому положению — возлюбленной Тарквина, ждущего от нее ответного чувства.

У нее было для этого слишком мало времени. Сразу после его неожиданного признания им пришлось ехать в аэропорт встречать родителей Эйрин, а перед этим заехать в Каса, чтобы рассказать синьоре разом и об аварии и о приезде Ландорсов.

Несмотря на то, что Эмилия Роскуро была взволнованна и обеспокоена несчастным случаем, она, как всегда, нашла в себе силы спокойно выслушать Клер и понять ее.

— Глупости, дитя, — вынесла она свой вердикт. — Ты сделала то, что сделал бы на твоем месте любой. И Эйрин согласилась с тобой, свернув на виа Сполетто. К тому же — кто знает, что было бы, если бы она не подчинилась? Возможно, все кончилось бы еще хуже.

Впрочем, это не успокоило Клер, но тут Тарквин неожиданно спросил:

— Так это было в полдень? Как раз в это время ученики из школы Святой Агнесы возвращаются домой.

— Вот видишь, дитя, — добавила синьора, — ты спасла Эйрин и этих малышей от худшего. Судьба сегодня была добра к нам.

Пока Никола спала, сестра Лоренцо позволила Тарквину взглянуть на новорожденного, но умиление новоиспеченного дяди, не помешало ему напомнить Клер о том, что она должна позвонить Оскару.

— Что ты ему скажешь? — поинтересовался он.

— Расскажу про Эйрин — ведь из-за нее я не смогла проводить его.

— А остальное?

— Остальное? — покраснела она. Тарквин рассмеялся и нежно поцеловал ее.

— Очень хорошо. Просто скажи ему, что не поедешь за ним в Англию… — Тут их снова перебил телефонный звонок.

На этот раз звонили из госпиталя. Эйрин сделали рентген, и оказалось, что никаких серьезных повреждений нет. Девочка оправилась от шока, и хирург подтвердил, что родители могут увидеть ее, как только приедут.

— Что ж, я поцелую тебя, любимая, когда мы наконец останемся одни, — пообещал Тарквин, — даже если для этого нам придется забраться на самую вершину холма.

В тот день никому не удалось отдохнуть. Клер не могла думать ни о чем, кроме Тарквина, остальная семья переживала рождение ребенка и молилась, чтобы Эйрин побыстрее выздоровела, обсуждая, как девочка будет счастлива приезду родителей.

Была и еще одна забота — приготовить комнаты для семьи Ландорс. Синьоре пришлось взять в свои руки все домашние дела, ведь Никола была не в том положении, чтобы заниматься хозяйством, и Анна воспряла духом — роль сестры Лонрецо была уже сыграна, экономка снова полновластно распоряжалась на кухне и в комнатах. Они несколько раз в деталях обсудили меню торжественного обеда, решили перевести Эйрин в комнату ниже, чтобы ей было удобнее со сломанной рукой, а Ландорсов собрались поместить в голубую спальню. Анна сияла от гордости, летая по дому и поспевая всюду.

Клер поговорила с Оскаром, который был страшно расстроен, что девушка не сможет проводить его. У них было всего несколько минут перед отлетом самолета, но Клер рассказала о несчастном случае с Эйрин, умолчав об остальном — на это уже не было времени.

— Слава Богу, что все не так страшно! — воскликнул Оскар. — И к тому же я так долго ждал тебя, что счастлив хотя бы слышать твой голос.

Клер снова мучило чувство вины, теперь уже перед Бриджменом. Как она могла подготовить его к плохим новостям? Сделать так, чтобы он догадался о ее любви к Тарквину? Но ведь до этого дня у нее не было никаких надежд на взаимность, и она собиралась переживать свое чувство в одиночестве. Оскар хорошо к ней относился, помогал ей, был добр, он бы пожалел ее, услышь, что она неравнодушна к суровому Роскуро. Но все равно он продолжал бы преследовать ее, надеясь, что избавившись от наваждения, она станет его женой. Да и теперь… История ведь была не закончена — Тарквин лишь признался, но они не обсудили своих планов. Что ждало ее?

В Каса меж тем жарко спорили, как назвать младенца, к которому сестра Лоренцо наконец допустила счастливого отца и всех остальных обитателей замка. Все наперебой умилялись его розовым щечкам, маленьким ручкам, сходству с Роскуро и Бернини.

Так как его будут звать? Может быть, Стефано? Или Джузеппе, как дедушку? Дебатировалось и имя Тарквин, но синьора наложила на него вето, напомнив, что так всегда называют первого сына в семье Роскуро. Наконец, Никола положила конец спорам, заявив, что они с Марко сами решат, как назвать малыша, и на это есть достаточно времени — а уж к крестинам они выберут имя, которое дядя Паоло занесет в летопись семьи.