Ноэль Бейтс - Я призываю любовь

— Вы говорили по телефону, что болезнь моего отца породила некоторые вопросы, Которые надо обсудить. Вы не против того, чтобы напомнить мне, в чем суть дела?

— Всему свое время, — сообщил Скотт. — Полагаю, что лучше вам сначала увидеться с отцом. Я сообщил ему, что вы приезжаете.

Достигнув развилки, они повернули направо и минут через двадцать въехали в открытые деревянные ворота, от которых длинная аллея вела к дому.

— Боже мой! — воскликнула Розалин. — Ваше поместье… оно в тысячу раз больше, чем я помню!

— Мне казалось, что вещи кажутся меньше, когда человек взрослеет.

Она заметила его легкую усмешку и едва подавила в себе неожиданную вспышку эмоций. За этой бьющей через край энергией, которая так раздражала ее, скрывалось нечто опасное и притягательное одновременно. Розалин быстро отвела взгляд и посмотрела в сторону дома, который приближался с каждой минутой.

Это было старинное здание, содержащееся в идеальном порядке благодаря значительному состоянию семьи Барфилд. Стены светло-желтого цвета местами были скрыты плющом, а окружающие столетние деревья впечатляли так же, как и сам дом. В тех редких случаях, когда они с отцом навещали старого мистера Барфидда, они срезали угол, подъезжая к боковому входу, так что детские воспоминания о фасаде здания были утрачены.

Дорожка вела на покрытый гравием двор. И по мере того как приближался момент встречи с отцом, Розалин ощущала знакомую нервозность.

Наконец они вошли внутрь.

— Теперь дом кажется меньше, да? — прошептал Скотт ей на ухо.

Розалин оглядела огромный холл с черными и белыми изразцовыми плитами на полу и большим количеством дверей, ведущих в комнаты, которые она даже не могла представить, и медленно покачала головой.

— Напротив. Думаю, нужна карта, чтобы не заблудиться. — Она неуверенно посмотрела на Скотта. — Но мне ведь нет необходимости оставаться здесь, вы же знаете. Я могу забрать отца домой, раз уж приехала сюда.

— Это бессмысленно. Во всяком случае, в настоящее время.

В настоящее время… Почему ей не понравилось, как это прозвучало?

Скотт повернулся и пошел по длинному коридору, стены которого были увешаны картинами с изображениями лошадей.

— Ваш отец ожидает в гостиной, — бросил он через плечо. — Я не спросил вас, не желаете ли вы передохнуть после перелета, потому что полагал, что не желаете.

— Вы любите решать за других, верно, мистер Барфилд! Я хотела сказать… Скотт…

Он резко остановился и повернулся к ней.

— У вас слишком властная манера разговаривать. Вам это известно? — Выражение его лица смягчилось, и Розалин почувствовала, как у нее участилось сердцебиение. — Как у учительницы. Я почти чувствую, что должен стать по стойке «смирно». Это тоже часть вашей работы?

Розалин посмотрела на него снизу вверх, задетая его замечанием. Дело было не в том, что он сказал, а как он это сказал. Время укрепило ее защитные реакции, сделав неуязвимой для словесных уколов. Но сейчас Розалин была разозлена и обижена, реагируя на этого человека так, словно то, что он говорит и думает, имело для нее значение.

— Вы проводите меня к отцу? — ответила она вопросом на вопрос, складывая руки на груди. — Или же мы будем попусту тратить время на ваши колкости в мой адрес?

— Идемте же, миледи, — усмехнулся он, направляясь дальше. — Или мне следует обращаться к вам «сэр»?

— Очень смешно, — пробормотала Розалин чуть слышно.

Ей неожиданно захотелось, чтобы волосы у нее были распущены, а не собраны в пучок, как обычно. Тогда он бы заметил, что перед ним женщина, а не врач с вереницей букв после имени, обозначающих научные степени и почетные звания. Хотя, конечно, это не имело значения. Во всяком случае, для таких, как Скотт Барфилд…

Розалин увидела отца раньше, чем он ее, потому что Роналд смотрел в окно. Руки лежат на коленях, губы поджаты — олицетворение человека, страдающего от своей физической неполноценности.

Непроизвольно она взяла Скотта за локоть, задержав его на мгновение в дверях, чтобы иметь возможность еще чуть-чуть понаблюдать за отцом, не будучи им замеченной.

Тот выглядел еще более слабым, чем она думала. Но Розалин все еще не могла представить его в рядах тех, кого можно назвать беспомощными. Хотя в комнате было тепло, на нем была надета рубашка с длинными рукавами, шерстяная безрукавка и галстук-бабочка. Отец всегда придерживался строгого стиля в одежде. Но как же он исхудал!

Розалин ощутила знакомую тревогу от близости кого-то, с кем предстоит вступить в бой хотя никаких открытых столкновений с отцом у нее никогда не происходило. Просто бездна разделяла родных по крови людей, давным-давно ставших чужими.