Марша Ловелл - Аромат этих роз

В кабинет вошла медсестра. Сердце Эйлин подпрыгнуло и забилось где-то в районе горла.

— Ну что?

— Извините, я не знала, что вы еще здесь. — Медсестра казалась удивленной. — Думаю, доктор сейчас придет. — Она поспешно вышла.

Эйлин бессильно обмякла на стуле. Ожидание становилось невыносимым. Она ждала результатов еще с пятницы. В пятницу она побывала в другом кабинете, очень похожем на этот. Эйлин помнила свой визит к гинекологу так отчетливо, как помнят кошмарный сон, не дающий покоя весь день. После обычного осмотра врач сел за стол, строго посмотрел на Эйлин и спросил:

— Вы осматриваете свою грудь?

Эйлин ненадолго задумалась.

— Да, от случая к случаю.

Врач нахмурился.

— Грудь необходимо осматривать регулярно, каждый месяц. Вы ведь знаете, как это делается?

— Да, знаю.

— А мне кажется, не очень хорошо знаете.

Врач надел резиновые перчатки и стал показывать Эйлин, как нужно ощупывать молочные железы. Эйлин слушала не очень внимательно и мысленно составляла список того, что нужно купить в магазине. Красный перец, лук, рыбное филе…

— Вы должны ощупывать грудь, двигаясь от внешней стороны к внутренней.

— Понятно. — Наверное, нужно купить рис. Кажется, он кончается…

— Затем… — Врач замолчал.

Эйлин помнила, что не обратила на это внимания. Она тогда раздумывала, купить ли готовое печенье или испечь самой.

— Давно у вас это уплотнение в правой груди?

Эйлин похолодела.

— Н-не знаю, — пролепетала она заикаясь. На маммографию ей удалось записаться лишь на понедельник, до тех пор оставалось только ждать. У Эйлин было время задуматься о жизни, и она задумалась.

Я никогда не была в Италии, да и не только в Италии, вообще в Европе, думала она. Ей всегда хотелось поездить по свету, но после окончания учебы она очень много работала. В конце концов она не выдержала напряжения, уехала из Нью-Йорка и вернулась в Манзаниту, тихий провинциальный городок. Эйлин твердила себе, что лишь взяла небольшую передышку, чтобы перегруппировать силы, но когда-нибудь обязательно осуществит все то, что давно откладывала. И вот оказалось, что у нее, возможно, не осталось времени в запасе. Так ли это, скоро выяснится, а пока она даже не знала, сколько ей осталось жить.

Я не успела сделать витражное окно, думала Эйлин, не научилась танцевать фламенко, сто лет не была в клубе. Я так и не научилась готовить китайские блюда, не нарисовала автопортрет, не побывала на Гавайях… Боже правый, чем я вообще занималась в жизни? Я даже ни разу не занималась сексом!

По какой-то неведомой причине Эйлин сильнее всего поразило последнее. Видя на примере своей матери, что может сделать с женщиной любовь и брак, Эйлин никогда не стремилась к серьезным отношениям с мужчиной. Однако она рассчитывала, что когда-нибудь познает интимную близость… когда-нибудь, когда звезды расположатся на небосклоне благоприятным образом или подвернется подходящий случай, например возле ее дома будет случайно проезжать потрясающий мужчина, похожий на античного бога, и у него, опять же совершенно случайно, именно в этот момент лопнет шина. Как бы то ни было, Эйлин представляла, что это должно произойти без каких-то усилий с ее стороны.

И что же теперь делать? Сойти в могилу одинокой девственницей, которая так нигде и не побывала?

Побывать в Европе она уже не успеет. Витражное стекло за выходные опять же не изготовить, и научиться танцевать фламенко за два дня тоже невозможно. Но кое-что она все-таки может успеть сделать до понедельника… И она это сделает!

С мрачной решимостью Эйлин достала из шкафа самое сексуальное платье, какое у нее только было, туфли на высоченных каблуках, надела все это и отправилась в бар «Фуникулер», который считался единственным баром в Манзаните, где можно «снять парня». Здесь она высмотрела Джоша Монтгомери. Эйлин смутно помнила его по школе, кроме того несколько раз видела мельком в городе.

«Инцидент с Джошем», как впоследствии мысленно окрестила происшедшее Эйлин, был похож на сон, это было нечто слишком восхитительное, чтобы быть правдой. И вот сейчас, сидя в одиночестве в кабинете врача, Эйлин понимала, что была права. Это действительно было нечто нереальное.

— Мисс Джефферсон?

Эйлин оглянулась.

— Да, доктор Джонс, это я.

Врач был высокий, худощавый, светловолосый, с блеклыми голубыми глазами. Глядя на него, казалось, что этот человек никогда не улыбается.

Врач улыбнулся.