Мира Хьюстон - Предчувствие весны

Еще один полицейский помогал Карен подняться.

— Пойдемте со мной, мэм, — говорил он ей, — врач осмотрит вас.

Мелани растерянно оглядывалась по сторонам, не совсем понимая, что происходит.

— А где тот, второй? — зачем-то спросила она.

— Грэйди? — Роберт подошел к ней и помог встать. — Он в торговом зале. В наручниках. Я приковал его к дверной ручке.

— Но как? — Мелани сделала несколько нетвердых шагов.

— Ты в порядке? — озабоченно спросил Роберт, не выпуская локоть Мелани.

— Да! — отмахнулась она. — Так как же тебе удалось справиться с ним?

— Грэйди слишком нетерпелив — он во что бы то ни стало хотел найти изумруд. — Роберт улыбнулся. — Стоило ему отвернуться, я выстрелил в сосуд с леденцами — извини уж… Это деморализовало его.

— Выстрелил? Но… — Мелани взглянула на пистолет в руках Роберта. — Так это твой? У тебя все-таки есть оружие!

Роберт кивнул.

— И ты… Ты не преступник. Ты — полицейский! Ты обманывал меня!

Роберт молча смотрел на нее.

В больнице Карен сделали рентген — запястье действительно было сломано, пришлось накладывать гипс. Сотрясения мозга, слава Богу, не было — Карен отделалась сильным ушибом головы.

Мелани, дожидаясь подругу, беседовала в вестибюле с двумя детективами. Они тактично, но настойчиво задавали вопросы — их интересовало буквально всё, начиная с того момента, как Мелани вошла в свою квартиру и увидела на полу бесчувственное тело Сэма Торнтона. Сэм тоже находился в этой больнице — у него было легкое сотрясение мозга и его жизни, как сказал ворчливый пожилой врач, ничто не угрожало.

Детективы, допрашивающие Мелани, старались не упоминать в своих вопросах имя Роберта Грина, а сама Мелани не решалась спросить у них, действительно ли Роберт полицейский. Вероятно, да, судя по тому, что, выйдя из «Сладкого рая», Роберт преспокойно направился к одному из оцепивших здание людей — они пожали друг другу руки и вполголоса заговорили о чем-то. Больше Мелани Роберта не видела — их с Карен усадили в карету «скорой помощи» и увезли.

Наконец допрос закончился, и Мелани позволили увидеться с Карен. Мелани вошла в палату — Карен все еще была бледна, но уже вовсю кокетничала с молодым медбратом. — Привет, подруга, — улыбнулась Мелани. — Ты как?

— Прекрасно! — В голос Карен снова вернулись прежние певучие интонации. — Не знаю, правда, как скоро я смогу выйти на сцену. — Она показала Мелани свою загипсованную руку и жизнерадостно добавила: — Хорошо, что не нога, я все же танцовщица!

— Можно забрать ее домой? — спросила Мелани у вошедшего врача.

— С вашей подругой в общем все в порядке, — ответил тот, — но, думаю, эту ночь ей лучше провести в больнице. Просто на всякий случай. — Он нахмурился, наблюдая, как Карен пытается пристроить повязку на голове так, чтобы она выглядела пококетливее. — Мне так будет спокойнее.

Напоследок Мелани навестила Сэма. Он выглядел вполне здоровым, если бы не бинты, окутывающие его голову словно шлем. Он слабо улыбнулся Мелани.

— Все хорошо, — мягко сказала она, беря его за руку. — У тебя все будет хорошо.

Выйдя из палаты Сэма, она вновь наткнулась на полицейских, который предложили ей поехать ночевать в гостиницу или к родным.

— У вас в квартире… э-э-э… некоторый беспорядок, мисс Рокуэлл.

Мелани задумалась. В гостиницу ехать не хотелось, мать с отцом живут на другом конце города, а Эдна забросает сестру вопросами — Мелани еще не была готова к этому. Только не сегодня.

— Благодарю вас, офицер, — ответила она. — Я все же, пожалуй, поеду домой. Мне полезно побыть одной после всех этих событий.

В квартире действительно царил ужасающий разгром. Мелани, насколько хватило сил, прибралась в спальне и в кухне, махнув рукой на гостиную до поры до времени.

Потом, устроившись в кухне с бокалом неразбавленного виски, Мелани предалась наконец невеселым мыслям, которые гнала от себя с тех самых пор, как узнала, что Роберт Грин на самом деле полицейский.

Он лгал мне, думала она, но это вовсе не новость. Раньше я полагала, что Роберт не хочет прямо признаться мне в том, что он преступник, а оказалось, он скрывал совсем другое — он полицейский. Ну и какая разница? Мелани отпила из бокала и поморщилась — виски обожгло горло, но стало легче. Разница, конечно, есть, рассуждала она дальше, большая разница — для его прежних друзей, для его родителей, для него самого, возможно, — но не для меня. Он все равно солгал мне — значит, не доверял? Он же просто использовал меня в своих, пусть и благородных, целях, горько подумала Мелани. Чувства здесь были совсем ни при чем.