Саския Бергрен: Сладость греха

— Бенедикт, я не могу говорить. Сейчас сюда нагрянет риэлтор с клиентами, так что я убегаю. Похоже, дело клеится: этой парочке коттедж явно пришелся по душе!

В голосе Бена зазвенело отчаяние.

— Флорин, не смей продавать дом!

Она заломила руки, в глазах снова защипало.

— Бенедикт, мне надо идти!

— Знай, я люблю тебя… — рявкнул он в телефонную трубку, и Флорин осторожно нажала на рычаг.

Она поехала к матери, потому что ничего другого ей не оставалось. Стоило ей переступить порог кухни, как Хелен Дигби подозрительно сощурилась.

— Что еще произошло?

— Ничего.

— Кого ты пытаешься обмануть? — Хелен ухватила дочь за подбородок и пригляделась повнимательнее. — Вид у тебя — краше в гроб кладут!

— Спасибо, мамочка, — саркастически отозвалась Флорин.

Глаза Хелен понимающе вспыхнули.

— А, соскучилась по Марку, да?

Флорин с трудом сдержала истерический смех. В течение последующего часа, никак не меньше, она, стиснув зубы, слушала, как Хелен соловьем разливается о свадебных приготовлениях. Иногда она с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на мать. Наконец, не в силах более выносить эту пытку, Флорин укрылась в ванной.

— Скажи ей, трусишка, ну, скажи ей! — уговаривала она себя, глядя в зеркало.

Но при мысли о том, что одним словом перечеркнет радужные надежды матери, бедняжка холодела от страха. Чего ты ждешь, Флорин? Ответов на приглашения? — спрашивала она себя. Сердце ее сжималось от боли, мысли путались, ладони делались влажными. Вот странно: у неизбывного отчаяния те же симптомы, что и у любви.

В гостиной зазвонил телефон.

— Фло, тебя! — позвала мать.

Это оказался агент по продаже недвижимости. За дом назначили цену.

«Флорин, не смей продавать дом!.. Знай, я люблю тебя!» Волной накатила паника, колени подкашивались. Выгадывая время, она сказала риэлтору, что посоветуется с матерью и перезвонит либо вечером, либо завтра.

— Цена хорошая, — подчеркнул агент. — Я бы не стал раздумывать слишком долго.

Флорин повесила трубку и отрешенно уставилась в стену.

— Что, нашелся-таки покупатель?

— Да.

Хелен захлопала в ладоши.

— Перст судьбы, не иначе! Милочка моя, я так рада за вас с Марком!

Эти слова оказались последней каплей. Флорин рухнула в кресло, закрыла лицо руками и заплакала в три ручья.

Хелен не знала, что и думать.

— Что с тобой, деточка? — Мать опустилась на колени и ласково погладила по волосам дочь, плечи которой сотрясались от рыданий.

— Ох, м-мама, все плохо! Все так ужасно! Если я с-скажу все, тебе жизнь не мила покажется!

Хелен похолодела от ужаса.

— Ты больна? Проблемы со здоровьем… или…

Флорин решительно помотала головой, светлые пряди разлетелись в разные стороны.

— Еще хуже! — прорыдала она, не отнимая рук от лица.

— Что может быть хуже?

Флорин подняла заплаканное лицо, всхлипнула, вытерла нос тыльной стороной руки.

— Я не могу выйти замуж за Марка, мама. Я его не люблю!

Хелен стиснула руки и побледнела как полотно. Качнулась назад, словно от удара в грудь.

— Не может быть, — с трудом выдавила она, хватаясь за сердце.

— Может! Еще как может!

Флорин вскочила с кресла и ринулась в кухню за бумажными носовыми платками, а по возвращении обнаружила, что мать так и не сдвинулась с места. Хелен стояла на коленях, отрешенно глядя в пол.

— Я не люблю его, мама. Я люблю другого. — Теперь, когда роковые слова были произнесены, Флорин почувствовала, что самое страшное позади.

— Другого! — Хелен вскочила, лицо ее исказилось от ярости. — Да как ты смеешь заявляться ко мне за три недели до свадьбы и говорить такие кошмарные вещи!

— Сама не знаю как. Я всю неделю дрожала от страха при одной этой мысли, но под конец поняла, что от выбора никуда не деться. Ты или я, мама, третьего не дано.

— Что это значит — ты или я? — недоуменно спросила Хелен.

— Либо я осчастливлю тебя, мамочка, либо себя саму. Ведь это ты восхищаешься Марком, а вовсе не я!

На щеках Хелен проступили алые пятна.

— Ах ты дерзкая девчонка!

Флорин вздохнула, плечи ее поникли.

— Мама, присядь, пожалуйста. Нам следовало поговорить по душам гораздо раньше. О Марке, и обо мне, и о тебе…

Хелен вздернула подбородок.

— Обо мне?

— Именно. Присядь, прошу тебя. — Хелен неохотно уселась на краешек кресла напротив Флорин, сдвинула колени, недовольно поморщилась, точно червяка проглотила. — Мама, у нас с Марком, по сути дела, есть только одна точка соприкосновения — танцы. Но вместо того, чтобы потанцевать со мной лишний раз, он запирается в кабинете наедине со своими текстами. Это у тебя с ним много общего, а я тут ни причем. Мне следовало понять это в первый же день нашего знакомства. Сама посуди: не могу же я связать мою жизнь с человеком только для того, чтобы Марк компенсировал тебе отсутствующего мужа.