Чарлин Сэндс: Берегись, наследница!

— Неужели?

— Скажем так, пропала ее жестокая и циничная сторона. И я уверена, что никогда не найдется. Ушла навсегда.

— Что еще надо занести в отчет?

— Ну, кажется, Бриджит Эллиотт все еще хочет написать книгу.

Брови Мэка взметнулись вверх, и он проклял свою надежду, проснувшуюся в тот момент, когда Бриджит вошла в кабинет. Она не изменилась. Она все еще хочет написать эту подлую, низкую книгу!

— Книгу для детей. Кажется, Бриджит полюбила читать маленьким вслух в книжном магазине. И это все, что она хочет написать, Мэк. — Бриджит улыбнулась, ее глаза светились. — Джейн и Бриджит — одна и та же женщина. Я не отрицаю правду о себе. Да, я богата, и у меня всю жизнь было то, о чем большинство людей не осмеливаются и мечтать. Но я изменилась, Мэк. Пока я жила здесь с тобой, мои глаза и сердце открылись чему-то гораздо более важному. Все, что я теперь хочу, — это твоя любовь.

С ее признанием в его душе снова проснулась надежда. Она отбросила идею писать эту скандальную книгу о своей семье. Возможно, она больше похожа на его Джейн Доу, чем он предполагал.

Мэк поднялся со стула и встал перед Бриджит. Он оперся руками о стол, прижав ее к себе так близко, что их разделяло всего несколько дюймов.

— Не хочешь ли ты сказать, что готова отказаться от поездок в Европу, одежды от кутюр и образа жизни, о котором большинство других женщин могут только мечтать?

Бриджит обеими руками обняла его за шею, прежде чем кивнула в ответ.

— Ради того, чтобы в моей жизни были «Пики Пайка», прогулки верхом на Дейзи Мэй у тебя на ранчо и чтобы каждое утро просыпаться рядом с вами, шериф Риггс? Еще бы!

Мэк с трудом верил, что не ослышался; в ушах у него звенело, а сердце бешено стучало.

— Ты уверена?

Улыбка исчезла с лица Бриджит, и он на мгновение подумал, что ему все привиделось.

— Мэк, у меня вся семья в Нью-Йорке. Я люблю их, и мне иногда понадобится бывать там.

— Мы можем устроить это.

— Можем? — с надеждой переспросила она.

— Черт побери, Бриджит… Смотри! — Он выдвинул ящик своего стола, достал припрятанный билет и протянул ей.

— Билет до Нью-Йорка? — сказала она, слегка удивившись. Затем ее прекрасные глаза ярко засветились. — Ты собирался приехать ко мне завтра?

— Хотел свалять дурака. А заодно немного вразумить тебя и увезти домой.

Лицо Бриджит светилось от радости, и на щеках у нее появилось по две очаровательных ямочки-близняшки. Мэк никогда прежде не любил так сильно. Он никогда не думал, что сможет полюбить кого-нибудь, так не похожего на него самого. Они с Бриджит были из разных миров, но, несмотря на это, он так любил ее, что оставил все сомнения и опасения и решил принять величайшее в своей жизни судьбоносное решение.

— Я без ума от тебя, любимая.

Бриджит откинула голову назад; глаза ее блестели.

— Я тоже без ума от тебя.

Мэк еще раз нырнул в ящик стола и вынул черную бархатную коробочку. Увидев это, Бриджит раскрыла рот от изумления.

— Вообще, я могу свалять дурака и сегодня, — пробормотал он. — Бриджит Эллиотт, я люблю тебя всем сердцем. Согласна ли ты…

Бриджит схватила черную коробочку и открыла ее.

— Да, да! Ой, какое красивое, Мэк! Мой ответ — да.

Шериф усмехнулся и надел бриллиантовое кольцо ей на палец.

— … выйти за меня замуж? — закончил он, хотя уже получил ответ. — Будь моей женой.

— О, Мэк, я так люблю тебя! — ответила Бриджит так трепетно, как только могла.

Он нагнулся и нежно поцеловал любимую. Их поцелуй оказался гораздо дольше и нежнее, чем ожидал Мэк, ведь их губы и тела так истосковались друг без друга.

— Мэк, — хрипло прошептала Бриджит, — как ты думаешь, заниматься любовью в кабинете шерифа — преступление?

Мэк поспешно подошел к двери и накрепко запер ее, прежде чем вернуться к столу. Затем обнял Бриджит, призывая ее губы к долгому, неспешному, страстному поцелую.

— Но не делать этого — еще хуже, чем преступление, любимая. Это было бы чертовски досадно!

Джейн Доу (jane doe) — в американском английском: нарицательное имя, обозначающее незнакомую женщину. (Прим. перев.).