Шарон Фристоун: Отныне и вовеки

— Вот что я тебе скажу, дорогая кузина, — поддразнила она Кэрол, подталкивая ее к выходу. — Я только сейчас поняла, что ты неисправимо корыстна.

— Ничего подобного. Просто я люблю Майкла больше всех на свете и хочу устроить наше счастье. Это называется практичностью, и не более того.

Лив промолчала.

— А мы уж думаем, куда вы подевались? — с улыбкой встретил их Майкл, когда они подошли к столику в тихом респектабельном ресторане, где праздновалась помолвка.

— Сразу видно, что ты еще очень молод, дорогой племянник, — заметил Мартин. — Женщины всегда удаляются в дамскую комнату парами и там уж с удовольствием перемывают нам, мужчинам, все косточки, заставляя нас мучиться ожиданием. Это замечание было встречено дружным смехом, и разговор стал общим. По случаю помолвки Кэрол и Майкла собрались восемь человек: сами нареченные, их родители, дядя жениха и кузина невесты. Лив попала сюда совершенно случайно. Приехав в отпуск, она решила погостить у дяди с теткой, а тут на голову свалилось это событие. Она не слишком рвалась уезжать из Лондона к незнакомым людям, но, когда к уговорам тети Клэр и дяди Джеффри присоединилась Кэрол, она сдалась. Впрочем, ни о каком дяде не было и речи. Знала бы она, кем окажется этот дядя, ни за что бы не поехала.

Лив ковыряла вилкой в тарелке, не чувствуя вкуса пищи. Она изо всех сил старалась не смотреть на Мартина, но его красивое волевое лицо притягивало ее взгляд. Строго говоря, его нельзя было назвать красавцем. Сильно выдающиеся скулы, тяжелый греческий нос, глубоко посаженные глаза чайного цвета, твердый подбородок и тонкий, на редкость подвижный рот. Однако улыбка Мартина Холлистера была неотразима. Ослепительно белые зубы и необычные при карих глазах светло-русые волосы создавали контраст со смуглой кожей, доставшейся ему от матери-португалки. Он был не очень высок, чуть выше среднего роста, но на редкость мускулист и гибок. Впрочем, за восемь лет он изменился, подумала Лив. Волнистые волосы уже не падали ему на плечи, хотя и не были пострижены так коротко, как полагается преуспевающему бизнесмену. Да и на висках они как-то странно выцвели, наводя на мысль о ранней седине. Вокруг глаз наметилась сеточка морщин, и на лбу залегла складка. Мартин был по-прежнему гибок и строен, но слегка раздался в плечах, и в его фигуре угадывалась скрытая, почти зловещая мощь. Но главное, исчез мальчишеский задор и какая-то бесшабашная лихость, от которой у нее когда-то так сладко замирало сердце. — Ваша тетя сказала, что вы последние три года прожили за границей, — ворвался в размышления Лив голос Мартина. Впервые почти за целый час он обратился прямо к ней. — Наверное, было очень интересно.

Помня о своем обещании, Лив выдавила улыбку.

— Да, конечно, но в основном это была работа, работа и еще раз работа. Почти во всех африканских государствах катастрофически не хватает врачей, особенно в сельской местности.

— Может, не стоит сейчас об этом, Лив? — мягко вмешалась Клэр.

— Но ведь это позор для нас всех. — Зеленые глаза Лив блеснули. — Живем в двадцатом веке, а на свете еще столько мест, где женщине с больным ребенком приходится по нескольку дней идти пешком, чтобы добраться до больницы.

— Лив, не сегодня. Вспомни, что сказал тебе твой начальник: три месяца отдыха и никаких мыслей о работе.

— Так вы в долгосрочном отпуске, — вклинился в их диалог Мартин. Он пристально вгляделся в ее лицо. — Я не знал.

— Откуда вам было знать? — Лив подняла на него глаза, и у нее перехватило дыхание. Что-то странное, пугающее и смутно наводившее на мысль об опасности, мелькнуло во взгляде Мартина. — Мы же только что познакомились, — солгала она.

И совсем некстати, ибо перед ее глазами внезапно встало непрошеное видение: обнаженное гибкое бронзовое тело на фоне атласных простыней. Лив стало физически нехорошо. Собственная реакция ее просто ошеломила. Года два назад она снова попробовала заняться сексом, поняла, что это уже не для нее, и с тех пор даже не помышляла об этом. Что же теперь с ней происходит? Отведя глаза от лица Мартина, она перевела взгляд на его шею и заметила почти скрытый волосами шрам, уходивший под воротник. Кожа около уха тоже выглядела странно. Будучи врачом, она безошибочно распознала следы пересадки кожи. По-видимому, результат сильного ожога.

Господи, да приди же в себя наконец, свирепо приказала она себе. Счастье еще, что Мартин ее не узнал. Лив тряхнула головой, отгоняя призраки прошлого.