Кэтрин Гарбера: Мужчина без слабостей

Донован уже забыл, насколько Кэссиди хороша. У нее поистине фарфоровая кожа и прекрасные густые волосы. Он вспомнил потрясающее ощущение от прикосновения этих шелковых волн к своему телу… У Кэсси пухлые розовые губы. Господи, как ему хочется забыть обо всем, просто притянуть ее к себе и целовать… целовать… Как он соскучился по ее губам…

В теле вдруг появилась тяжесть. Донован подвигал ногами: надо скрыть возбуждение. Вот уж не думал, что беременная женщина может выглядеть так сексуально! Но что-то завораживающее было в наблюдении за соблазнительным телом Кэссиди, в котором жил его ребенок.

— Так ведь я знала, что ты пропадаешь на работе по двенадцать часов в день. И не требовала у тебя слишком много времени…

Понадобилось несколько мгновений, чтоб слова Кэссиди дошли до его сознания, потому что в этот момент Донован следил за ее губами. И думал о том, что будет, если он наклонится и поцелует ее. Она ответит?

Но тут ее слова дошли до него, и он понял, что она вполне может быть не настроена на поцелуи. Сейчас Кэсси сосредоточена на причинах, по которым им не быть вместе. А ему нужно заставить ее подумать о том, почему им опять нужно соединиться.

Если в чем Донован и был хорош, так это в своих завоевательных походах, и победа над Кэссиди стояла у него на первом месте. В нем жил неукротимый спортивный дух, и продвижение к вершинам успеха было для Донована важнее, чем даже бизнес. Видит бог, ему с его трастовым фондом можно было вообще не работать. И в какие бы рискованные предприятия он с друзьями ни вкладывался, эти вложения всегда прекрасно оправдывались. Но ему хотелось большего… Он жаждал занять место исполнительного директора «Толли-Паттерсон». По праву рождения.

И теперь, рассматривая Кэссиди, кудряшки, обрамлявшие ее лицо, он размышлял о том, что, оказывается, действительно соскучился по ней. И даже больше, чем можно было бы предположить. Если бы не нужда в жене и ребенке, видит бог, сам он, возможно, и не вернулся бы, но теперь, сидя здесь, понял, что вернуться нужно было обязательно! Просто ее беременность здорово облегчала ему задачу…

— Извини, — произнес он. Как человек, который любую ситуацию норовит обернуть в свою пользу, Донован знал, что только смирение поможет ему вернуть Кэссиди. Знал, потому что, хоть и причинил когда-то ей боль, все же видел в ее глазах робкую надежду.

— За что?

— За то, что заставил тебя чувствовать себя так, будто ты не единственная в моей жизни.

Она возилась со своим пакетом. Достала из него какой-то контейнер, в котором, как он подозревал, и был крабовый суп.

— Не играй со мной, Донован.

— Я не играю.

— Играешь-играешь. Ты на такие штучки мастер, и тебе что-то от меня нужно.

Она слишком хорошо его знала.

На самом деле Донован позволил ей уйти от него лишь по одной причине. И сейчас именно Кэссиди была ключом к тому, что ему нужно, и он не собирался опять отказываться от нее. На этот раз Донован был лучше подготовлен к тому, чтобы уступить этой женщине часть своего жизненного пространства.

— Что? Не спешу возвращаться? — прищурившись, спросила она.

— Тебе сарказм не идет.

Она пожала плечами:

— Я беременна. Большую часть времени занимают раздумья о том, что мне еще достанется.

— Вот как?

— Да.

— От кого?

— От всех! — Кэссиди послала ему полную сексуальности ухмылку. Она умела быть привлекательной и знала, как это действует на каждого встречного.

— В твоей жизни есть мужчина? — поинтересовался он, вдруг спохватившись, что после разрыва с ним такая красивая женщина вполне могла встретить еще кого-нибудь. Нет-нет, он знал, что ребенок-то его. Не потому, что Кэсси так сказала, а потому, что он хорошо знал ее. Она сказала, что любит его, и для нее это не просто слова.

— Папочка и братья, — глядя в стол, ответила она. Веселость, которую она только что выказала, полностью погасла.

— Я имел в виду дружка, — уточнил он.

— А, ну да, правильно. Я тут сижу, беременная от тебя… Какого лешего мне еще с кем-то встречаться?! — Она подняла на него ясные, почти прозрачные карие глаза.

— Сколько можно насмешничать? Я правда не знал, что ты беременна.

— Не думаю, что тебя это заботит и сейчас.

— Ладно, хватит! Значит, ты ни с кем не встречаешься?

Донован еле справился с накатившим на него облегчением, когда понял, что все время с тех пор, как они расстались, Кэссиди оставалась одна.

— Нет. Мне кажется, нечестно было бы прямо сейчас связаться с кем-то еще. А ты, как у тебя?