Оливия Гейтс - Королева моего сердца

— Я больше не могу, — прерывисто дыша, сказал он, зарываясь лицом в ложбинку между ее грудей. — Смотреть на тебя и не касаться, не чувствовать твоих рук, губ… — Он застонал.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Не дожидаясь ответа Леандро, Феба медленно расстегнула молнию на его брюках, безотрывно глядя ему в глаза, горевшие изумрудным пламенем.

— Думаю, я должна показать тебе, что такое настоящий стриптиз, — прошептала Феба на ухо Леандро.

Леандро выдержал несколько минут медленных и невероятно чувственных прикосновений ее тела к своему, когда она имитировала движения танца, то приближаясь, то отдаляясь от него, и змейкой скользила вдоль его тела.

На губах Фебы бродила томная улыбка. Глядя на нее, Леандро хриплым голосом произнес:

— Одной своей улыбкой ты можешь отправить мужчину в могилу лишь для того, чтобы заставить его воскреснуть и снова умереть в твоих руках.

— Ты уже в раю? — спросила она, потершись о его грудь щекой, словно кошка.

— Я уже стою в воротах, но мы увидим его только вместе.

С этими словами Леандро быстро перевернулся, одновременно перекладывая ее на спину и нависая над ней.

Не отпуская ее взгляд, он сказал:

— Не хочешь узнать, каков рай в объятиях коронованного принца?

Смысл сказанного дошел до нее сразу.

— Ты хочешь сказать?.. — выдохнула она.

— Да, — целуя ее, сказал Леандро. — Я решил согласиться. Но может, мы сначала побываем в раю, прежде чем вновь опустимся на грешную землю?

— Нисколько не возражаю, — засмеялась Феба, отдаваясь во власть его требовательных губ…

Рай на земле длился для Фебы еще ровно две недели.

На следующий же день после того, как Леандро объявил ей о своем решении, они поехали в Джавару, где в присутствии небольшого числа людей Леандро — он настаивал на скромной церемонии — на днях должен был принести клятву.

В то же время Феба начала подозревать, что беременна. В один из дней их пребывания в столице она нашла время и отправилась в аптеку.

Ее подозрения оправдались. Она действительно ждала ребенка от Леандро.

Феба принимала таблетки, но результаты теста были красноречивы: должно быть, она забыла принять таблетку, а может, и не раз. И в этом тоже не было ничего удивительного — единственное, о ком она могла думать, был Леандро.

Новость о том, что у них с Леандро скоро появится ребенок, застала ее врасплох, но затем радость поглотила все ее существо. Ей хотелось смеяться от счастья, броситься к Леандро и рассказать ему о произошедшем чуде, но она осталась стоять на месте, вдруг пораженная одной мыслью.

С чего она решила, что Леандро обрадуется этому так же, как она? С ним было хорошо, даже больше, но он ни слова не говорил о будущем. Об их будущем.

Феба стала вспоминать, говорил ли об этом Леандро или она была на седьмом небе от счастья потому, что он рядом, и оттого не слушала голоса разума. Воспоминания замелькали перед ней, как в калейдоскопе, но самых главных слов, которые она мечтала услышать от него, произнесено не было. Леандро ни слова не сказал ей о своей любви. О страсти — да, и не раз, но не о любви.

А до сего момента она даже не задумывалась над этим. Их отношения возникли стихийно, поглотили ее целиком. Феба смотрела на Леандро влюбленными глазами, не желая замечать ничего вокруг.

У нее вдруг замерло сердце от внезапно охватившего ее подозрения. На память пришли его обвинения, брошенные ей еще восемь лет назад. Феба не могла объяснить, почему она об этом подумала, но что, если Леандро с самого начала преследовал какую-то свою цель? Ведь когда они расстались, он был уверен, что она с ним только потому, что он принц. А вдруг его мнение не изменилось? Если да, то что это может значить для нее? Может ли Леандро обвинить ее в том, что она намеренно забеременела, когда поняла, что уже совсем скоро он снова может стать преемником короля?

Усилием воли Феба отогнала от себя неприятные мысли. И почему она думает о плохом? Конечно же, она виновата в том, что именно ее неосторожность привела к беременности, но неужели мысль о ребенке, о мальчике не заставит Леандро простить ее?

Феба решительно тряхнула головой и стала облачаться в платье, в котором Леандро просил ее прийти на церемонию. Она должна была состояться в тронном зале в присутствии семьи д'Агостино и членов Королевского совета.

Сама церемония принесения клятвы, которую давал Леандро, заняла не более пяти минут. Но Феба была уверена, что запомнит этот момент на всю жизнь. Разве могло быть иначе, если перед ее глазами до сих пор стоит он, в парадных одеждах, опустившись на одно колено перед королем Бенедетто, произносит слова, звучащие в огромном зале внушительно и торжественно?