Эмиль Брагинский: Вокзал для двоих (киноповесть)

- Ведете меня к себе домой? - высказал предположение Платон. - Так, вдоль железной дороги, ближе?

- Вы что? - изумилась Вера. - Туда двенадцать километров!

- Чтобы остаться с вами вдвоем, я пройду и тридцать! - расхрабрился Платон.

- Тогда потопали уж до Грибоедова, чего там!… Вы сами оттуда?

- Да, родился на берегу реки Урал. Мы жили недалеко от парка с красивым названием "Тополя". Тополей почти не осталось, а название прежнее. А потом мать от отца ушла, мне тогда десять лет было…

- К другому ушла?

- Да… И мы в Москву перебрались. Отец у меня - его весь город знает. - Тут в голосе Платона явно зазвучала нежность. - Он - детский доктор. Знаете, таких теперь нету, про таких Чехов писал. Через его стетоскоп прошли практически все. И те, которым под пятьдесят, и их дети, внуки… Ему в городе больше всех верят!

- Теперь я понимаю, в кого вы такой! -насмешливо заметила Вера.

- Я бы очень хотел быть похожим на него!…

Пути делали крутой поворот в сторону. Вера, а вслед за нею и Платон, тоже повернули В сторону. Здесь в тупике отдыхали пассажирские вагоны, много вагонов, с самых разных маршрутов.

- Понял, мы будем искать пустой вагон! - догадался Платон.

- Вы умный, но не совсем. Вагоны все заперты, чтобы шпана не лазила. Мы ищем мою двоюродную сестру, Зину, помните, я говорила, что она проводница?

- Вера, вы мне ужасно нравитесь! - вдруг признался Платон.

Вера оборотилась и внимательно посмотрела в глаза Платона, словно пытаясь понять серьезность его слов…

После Вера и Платон бежали по пустому, неосвещенному коридору вагона и ломились в дверь каждого купе. Все двери подряд были на запоре. Наконец одна из дверей поддалась и отодвинулась.

Вера и Платон влетели в купе, стремительно задвинули дверь и начали целоваться.

Потом Вера перевела дух, отступила на шаг и сказала:

- Все! Хватит!

- Нет, не хватит! Я только вхожу во вкус!

- Это добром не кончится! А я по купе не шляюсь!

- Я знаю.

Вера насторожилась:

- Ты на что намекаешь?

- Ни на что!

- Ты что имеешь в виду? - Вера повысила голос.

- Ничего не имею в виду!

- Нет, ты имеешь в виду, что я бегала в купе к Андрею! Но у нас с ним там ничего не было.

- Я верю!

- Нет, ты не веришь, я по глазам вижу!

- Да тут темно! - взмолился Платон.

- А я тебе повторяю - ничего не было!

- Да верю я тебе, честное слово!

- Ничему ты не веришь, у тебя на уме сейчас одно… И молчи! Ты ведь меня полюбить никогда не сможешь!

- Почему?

- Потому что я - вокзальная официантка, а ты - пианист.

- Не говори глупостей…

- Ты говоришь это, потому что тебе другого сказать нечего.

- Какое имеет значение, у кого какая профессия!

- Ты еще толкни речь про всеобщее равенство!

- Ну, Вера, ну, перестань! - растерянно забормотал Платон. - Иди ко мне!

- Я тебя привела в мягкий вагон, - нежно сказала Вера, - чтобы ты отдохнул. Отдыхай, горемыка.

Вера перешла в соседнее купе и заперлась. Теперь они лежали на соседних койках, но разделенные перегородкой.

- Как ты думаешь, - нарушила молчание Вера, - какой срок тебе могут дать?

- В лучшем случае - три года.

- Я приеду на суд, - вдруг заявила Вера, - и скажу им, что это не ты сделал…

Платон уже понимал, что Вера с ее характером действительно может приехать.

- Тебя никто не послушает!

- А я скажу, что ты мне сам рассказывал!

- А я отрекусь! Кому поверят - тебе или мне?

- Три года - это много.

- Много, - выдохнул Платон.

- Для меня это, впрочем, значения не имеет. Ты здесь больше не покажешься! - с горечью подытожила Вера.

- Вера, мы с тобой взрослые люди. Этот разговор через перегородку - противоестествен.

- И никогда у нас с тобой, пианист, ничего не будет! Потому что я тебя вот так вот сразу - взяла и полюбила! И только, пожалуйста, не говори, что ты меня тоже полюбил.

Платон повернулся спиной к обидчице и процедил сквозь зубы:

- Спокойной ночи!

Вера в соседнем купе тоже повернулась спи-пой.

Они помолчали. Довольно долго. Даже чересчур долго.

- Ты что делаешь? - наконец-то нарушила тишину Вера.

- Дуюсь! На тебя!

- А что собираешься делать?

- Спать! - ответил недогадливый Платон.

- Ты что, дуралей?

- Почему? - не понял Платон.

- Ты что, совсем дуралей?

- Теперь я понимаю, что совсем! - обрадованно воскликнул Платон, до которого наконец дошло. - Я иду!

И он ринулся в соседнее купе. Вера отперла дверь…

Утром, когда Платон проснулся, Веры уже не было.

Платон соскочил со ступенек вагона и резво побежал вдоль состава к зданию вокзала. В утреннем ресторане было безлюдно. За служебным столом собрались официантки, буфетчица, повариха в белом полотняном колпаке, калькуляторша. Кто-то из женщин завтракал, кто-то вязал. Калькуляторша составляла меню, а Вера тихонько напевала популярную песню: