Мэри Смит - Непростой случай

Эдвин протянул ей тарелку и небрежно сказал:

— Итак, в марте ты станешь еще более свободной. Тебе не придется заботиться о гостинице, не придется руководить и готовить. Чем ты собираешься заняться?

— Поисками работы. — Она принялась за пирожное.

— У меня есть для тебя работа.

Долорес бросила на него удивленный взгляд и с полным ртом пробормотала:

— Не надо, Эдвин!

— Ты даже не знаешь, о чем идет речь.

— Не люблю подачек.

Он тяжело вздохнул.

— Так и знал, что ты это скажешь…

— Тогда зачем говорил?

— Потому что эта работа как раз для тебя. Она придется тебе по душе. А заговорил я потому, что никто не справится с ней лучше тебя.

Она поставила чашку и молочник на журнальный столик.

— Не говори мне, что ты уволил миссис Шеффер и хочешь, чтобы я играла роль твоей экономки, повара и любовницы одновременно.

Он усмехнулся.

— Гмм… А что, неплохо… Как это не пришло мне в голову?

— И слава Богу. Я никогда больше не соглашусь вести хозяйство. Ни у холостяка, ни у женатого. Хватит с меня… Еще чаю?

— Спасибо, с удовольствием. — Он протянул ей чашку и чарующе улыбнулся. — Ты все еще не хочешь выходить за меня замуж?

— Нет. Если бы мы поженились, я бы чувствовала себя в долгу по гроб жизни, потому что ты избавил меня от бедности и лишений. — Она поставила чайник и откинулась на спинку дивана. — Так и вижу газетные заголовки: «Богатый промышленник из милости женится на немолодой разведенной женщине без гроша в кармане», или что-нибудь еще хлеще. Сам знаешь, на что способны эти бульварные листки. Они поместят наши фотографии на первой странице и не позаботятся о том, чтобы отретушировать мои морщины…

— Перестань, Долорес! Рано или поздно ты все равно выйдешь за меня замуж. Поэтому можешь не заниматься самобичеванием. Ты вовсе не старая. И морщин у тебя нет. Ты…

— Есть.

— Не вижу ни одной.

— Потому что не хочешь видеть.

— Ты сведешь меня с ума, — застонал он. — Мне надо чего-нибудь выпить!

— Я уже налила тебе чай.

— Большое спасибо, — сухо поблагодарил он.

Они выпили весь чайник, беседуя о Джоне, который занял первое место на математической олимпиаде, о Лине, у которой завелся дружок, о бабушке Эдвина, которой в мае должно было исполниться девяносто лет и которая приглашала всю родню в Италию, чтобы отметить юбилей. Однако все это время Долорес продолжала думать о том, что собой представляет предложенная Эдвином работа. Они сходили на прогулку, пообедали, и тут у Долорес лопнуло терпение. Справиться с любопытством было выше ее сил. После двух бокалов вина она перестала упрямиться.

— Рассказывай про работу, — небрежно бросила она.

Эдвин наполнил ее бокал.

— Ты же сказала, что не хочешь…

— Я даже не знаю, в чем она заключается. Но если тебе действительно нужна моя помощь, я могла бы подумать… конечно, в порядке дружеской услуги.

— Конечно, — скрывая улыбку, согласился Эдвин.

— Жалованье приличное?

— Очень приличное.

— А я смогу быть сама себе хозяйкой? Не люблю, когда мной командуют.

— Сможешь.

— Звучит заманчиво, — протянула она, делая еще один глоток вина. Долорес чувствовала себя отдохнувшей и была в прекрасном настроении. — Но в чем заключается ловушка? Если что-то выглядит слишком заманчивым, то наверняка следует ждать подвоха.

Он был совершенно серьезен.

— Никакой ловушки. Просто хорошо оплачиваемая работа со свободным графиком, и ты будешь там полной хозяйкой. Можешь сама составлять себе режим дня.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Он откинулся на спинку кресла и смерил Долорес долгим взглядом.

— Ты в самом деле хочешь знать, что это такое?

— Конечно.

— Помнишь, несколько месяцев назад я говорил тебе, что компания купила усадьбу?

Она кивнула.

— Да. Я видела фотографии. Ты говорил, что ее реставрируют и перестраивают.

— Верно. Через месяц работы заканчиваются. Затем ты займешься меблировкой и отделкой, а когда все будет готово, возглавишь дело, наймешь штат и позаботишься о кухне и составлении меню.

Долорес окаменела от неожиданности. Он сказал, что эта должность как раз для нее. И был совершенно прав.

Эдвин погладил ее по голове.

— Ты прекрасно справишься с этой работой, Долорес. Я не вижу на этом месте никого другого.

Эдвин нежно поцеловал ее.

— Пожалуйста, скажи «да».

И она сказала «да».

Стояла весна. Вокруг пышно цвели азалии. Настоящие райские кущи, думала Долорес, медленно проходя через недавно разбитый сад, окружавший усадьбу, которую она тщательно меблировала и отделывала последние два месяца. Благодаря репутации Эдвина Оливера отреставрированный особняк в колониальном стиле привлек к себе внимание прессы. Впрочем, немалую роль сыграла в этом и Долорес, отвечавшая за интерьер. Местные газеты и пара журналов уже опубликовали несколько заметок об усадьбе, а местное телевидение готовило о ней отдельную передачу. Этот интерес удивлял и радовал Долорес.