Долли Грей: Папарацци

— Мисс Ривелли, с вами все в порядке?

Заглянувшая на шум Джин кинулась к Линде и, обняв ее, попыталась утешить.

— Мне тоже недостает мистера Райана, но я говорю себе, что он жив. Он будет жить в наших сердцах, пока мы помним о нем.

Слушая Джин, Линда постепенно успокоилась. Девушка говорила правду. Будет ли Брюс считаться живым, зависит от тех, чья память сохранит его образ. Она поднялась и, смахнув слезы рукой, вышла из трейлера.

— Мисс Ривелли!

Джин последовала за ней, и Линда остановилась.

— Это, конечно, не мое дело, — начала девушка, — но мистер Спейси также тяжело переживает смерть мистера Райана. Вы не могли бы найти способ встретиться и поговорить с ним?

Линда покачала головой.

— Нет, Джин. Я не хочу видеть человека, виновного в смерти Брюса. Если бы он не приказал начать съемки без предварительной подготовки, Брюс был бы сейчас жив. Это Стэнли Спейси убил его!

— Но мистер Спейси не отдавал приказа о начале съемок, это было решение мистера Райана. Мистер Спейси не знал о нем.

— Что вы такое говорите, Джин? Все знают…

— Все знают то, о чем им объявил сам мистер Райан. Но я слышала, как утром того дня они поссорились именно из-за того, что мистер Спейси отговаривал мистера Райана от съемок этих трюков, считая их опасными.

— Господи, Джин! — Линда схватилась рукой за горло. — Почему же вы раньше никому об этом не сказали?

— Была такая суматоха… — растерянно произнесла девушка.

— Но ведь это значит, что Стэнли не виновен в смерти Брюса! — Линда вцепилась в руку девушки. — Умоляю, отведите меня к Стэнли, Джин! Немедленно! Я должна все исправить, пока не поздно.

— Это невозможно, мисс Ривелли. Мистер Спейси улетел еще два дня назад. И я не знаю куда.

— О Боже…

— О Боже, что я натворила! — Линда металась по комнате, сопровождаемая взглядами отца и Криса. — Я причинила боль Стэнли именно тогда, когда он больше всего нуждался в моей поддержке! Мне не заслужить его прощения, как не вернуть назад тех жестоких обвинений, что я бросила ему в лицо!

— Если он тебя действительно любит, то поймет и простит, — попытался успокоить дочь Винсент Ривелли.

— Но как я смогу вымолить у него прощение, если даже не знаю, где его искать? И никто этого не знает.

— Наберись терпения, — посоветовал ей Крис. — Насколько мне известно, съемки фильма окончены. Пленки уже в монтажной. Такая поспешность свидетельствует о желании организаторов представить картину на ближайшем кинофестивале. А именно такой состоится в Венеции. Думаю, Спейси, как режиссер и один из продюсеров фильма, обязательно появится на премьерном показе.

— Крис прав, детка, — поддержал его Винсент Ривелли. — Если желаешь объясниться со Стэнли, то тебе необходимо отправиться в Венецию.

Он еще не успел договорить, а Линда уже бросилась к телефону.

— Куда ты звонишь? — одновременно спросили ее оба мужчины.

— В «Варьете». Попрошу, чтобы меня зачислили в штат журналистской группы по освещению кинофестиваля в Венеции. Лучшего фотографа им не найти.

— Еще разок! Повернись! Посмотри в объектив!..

Шел второй день кинофестиваля, и Линда работала в поте лица, фотографируя звезд и звездочек разного калибра. Времени на отдых практически не было, но ее это не смущало. Чем больше работы, тем меньше времени остается на печальные мысли о Стэнли. Каждое утро Линда справлялась о нем в пресс-центре фестиваля, но ей неизменно отвечали, что синьор Спейси еще не прибыл.

Линда торопилась окончить съемку неслучайно. Сегодня вечером должна была состояться премьера того самого фильма, над которым работали Стэнли и Брюс. Это событие было широко разрекламировано в прессе и на афишах фестиваля.

Молодая женщина сожалела, что Крис не смог присоединиться к ней в поездке. Он вернулся домой к Мелани и малышу, взяв с Линды обещание навестить их вскоре. Ах, как ей была необходима его поддержка! Она сотни раз проговаривала про себя все то, что намеревалась сказать Стэнли. И всякий раз ее охватывал страх: а вдруг он не сможет простить ее? Что тогда? Как дальше жить? Нет, лучше не думать об этом! Хорошо, что она занята работой.

— Присядь! Возьми цветы в руки!.. Улыбайся!

Улыбайся! — говорила себе Линда, поднимаясь в числе гостей по широким ступеням палаццо, где должна была состояться премьера. Голубая ковровая дорожка, ведущая наверх, казалась ей бесконечной. Без устали щелкали затворы фотокамер. То тут, то там мелькали фотовспышки.

Достигнув верхней ступеньки, Линда поискала глазами Стэнли, но безуспешно. Зато ее заметила Джин. Она подошла поприветствовать Линду.