Марта Гудмен: Идеальная невеста

Разумеется, Сильвия всей душой любила Бруно, своего покойного мужа. Бруно воплощал в себе реальную, настоящую жизнь. А этот мужчина — с тех пор как еще школьницей Сильвия с замирающим сердцем прятала в дневник потрепанную газетную фотографию наследника семейства Джермейн Бьюмонт и до настоящего времени — фантазия, греза, недостижимый девичий идеал. Однако сейчас, ощущая на себе его пристальный взгляд, Сильвия с тревогой почувствовала, что пульс ее участился и все тело слегка покалывает. До чего же хорош собой! Его мужественная, суровая красота просто с ума сводит! Высокий, сильный, мускулистый, он просто-таки излучал спокойную, властную уверенность: такой мужчина способен справиться с любой проблемой. В сравнении с прочими представителями своего пола он — что король в окружении подданных!

Винсент подмигнул девочке, и та радостно запрыгала рядом с матерью. Улыбка словно по волшебству преобразила суровые черты лица. И Сильвия поразилась, сколько же неотразимого обаяния таилось в его ласковой сердечности! Серые со стальным отливом глаза и копну золотых волос он, по всей видимости, унаследовал от англосаксонских предков по отцовской линии, а оливковый загар и густые темные брови выдавал в нем испанскую кровь. Что за удивительный эффект производит это сочетание несочетаемого — просто голова кругом идет!

Наверное, Сильвии следовало подойти к тому концу стола, где обосновалась Патриция Эсперанса. Но разум словно отключился, и молодая женщина шагнула к Винсенту Бьюмонту. Тот встал, приветствуя гостью, и Сильвия с замиранием сердца осознала в полной мере, как он высок и статен. И как крепко сложен… Голова ее едва достигала его широких плеч.

Сильвия с запозданием посмотрела на тетю Винсента. Именно по ее повелению она и явилась в «Каса дель Рей», так что на Патрицию Эсперансу следовало бы обратить внимание в первую очередь. Это только деловой визит, мысленно твердила Сильвия. Это бизнес, бизнес, бизнес! И все-таки не могла преодолеть магнетического обаяния Винсента Бьюмонта.

— Это мой племянник, Висенте, — объявила престарелая дама с благожелательной улыбкой, называя молодого человека на испанский лад.

И Сильвия облегченно выдохнула: нет, никто и не думает осудить ее за невоспитанность. Она осмелилась поднять взгляд и, встретившись глазами с неотразимым Винсентом, снова смущенно потупилась.

— А это его невеста, Оливетт Колдуэлл, — представила хозяйка замка.

Сильвия кивнула, улыбнулась. В ответ женщина, сидящая напротив, чуть изогнула пухлые губки — такие розовые, чувственные, капризно сложенные «бантиком»… Сильвия убито признала, что все газетные фотографии, вместе взятые, не способны воздать должное ослепительной красоте Оливетт Колдуэлл. Золотистые, в рыжину, волосы уложены в изысканную прическу, черты лица настолько совершенны, что в макияже не нуждаются. Огромные миндалевидные глаза сияют как изумруды. Классической формы нос и лебединая шея словно только что вышли из-под резца скульптора.

На Оливетт был темно-зеленый, под цвет глаз, топ, что хорошо смотрится лишь на очень изящных женщинах с маленькой грудью, и золотистые брючки в обтяжку с поясом ниже талии, выгодно подчеркивающие стройные ноги. Идеальная фигура фотомодели, что и говорить.

Сильвия тотчас же почувствовала себя неуклюжей толстухой, что было сущей нелепостью и правде нисколько не соответствовало. Просто сложены женщины были по-разному, Оливетт и она, Сильвия. Однако доводы здравого смысла так и не смогли растопить лед, сковавший ей сердце. Вот на такой женщине захотел бы жениться Винсент Бьюмонт. Впрочем, почему «захотел бы»? Уже захотел — и вскоре женится!

— Сильвия Морено и ее дочка Эстрелла, — в свой черед представила гостей мисс Бьюмонт.

— Рад с вами познакомиться, Сильвия. И с вами тоже, Эстрелла, — сердечно произнес ее племянник, обращаясь к девочке точно к взрослой, что несказанно польстило малышке.

Эстрелла церемонно протянула ручонку, и Винсент с почтительной серьезностью сжал крохотные пальчики в своей широкой ладони. А Сильвия с тоской осознала, что все ее существо отзывается на теплые интонации этого глубокого, грудного голоса.

— О семье Морено мне известно только хорошее. По-прежнему занимаетесь рыболовным промыслом, да?

— Да, так уж в роду повелось… Морено все как на подбор труженики моря, — ответила молодая женщина, удивляясь, что хозяин дома так много о ней знает.

Впрочем, чему удивляться? Много лет назад отец Винсента, Клод, помог семье Морено, что называется, встать на ноги и обзавестись в рассрочку собственной шхуной. Младший брат Патриции Эсперансы лишь продолжал добрую традицию семьи, испокон веков помогавшей соседям — и коренным калифорнийцам, и испаноязычным иммигрантам из Европы и стран Латинской Америки, — обзавестись собственным делом, если банки упрямо отказывали им в ссуде. Все знали: семейство Джермейн Бьюмонт даст тебе возможность удержаться на плаву, даже если государственные учреждения уже махнули на тебя рукой. Клод Джермейн Бьюмонт подобно своим родственникам и многим до него полагался на собственное чутье, с легкостью отличая бессовестного проходимца и пройдоху от честного работяги в стесненных обстоятельствах. И, насколько знала Сильвия, никто ни разу не обманул его доверия.