Джулианна Морис - Больше чем друзья

– Да, так вот, – продолжил он, не отрывая взгляда от жены. – Не нужно объяснять, как она счастлива что ее четвертый сын наконец решил остепениться и женился. Не правда ли, мама?

– Верно, теперь вот только бы мои дочери последовали этому примеру, – ответила Пиджин с улыбкой. – И младший сын, конечно.

Чья-то рука коснулась руки Дилана, и он знал, что это Кейт. Поскольку жениху и невесте полагалось находиться рядом во время свадебного тоста, он сплел свои пальцы с ее, стараясь не думать о них. Он до сих пор пребывал в шоке. Как он мог так отреагировать на близость Кейт? Конечно, она красавица, но ведь они всего лишь друзья, а не любовники. Может, официально она и стала его женой, практически это было всего лишь соглашение на год. Эта мысль застряла у него в голове: Кейт не может быть ему настоящей женой, ведь их брак не настоящий. Лишь временный. Только так, иначе он свихнется. Кейн поднял свой бокал, и за ним последовали остальные.

– Прошу поприветствовать Катрину Дуглас О'Рурк, нового члена нашей семьи. Дилан и Кейт, желаю вам долгой и счастливой жизни!

– И много-много детишек! – добавила Пиджин.

За тостом последовал хор одобрения и звон бокалов. Дилан опустил глаза и заметил натянутую улыбку Кейт. Возможно, она была отражением его собственной. Уже не в первый раз, с тех пор как он согласился на эту женитьбу, он задавался вопросом, что творилось у нее в голове.

Внезапный вскрик прервал торжественную речь. Бет согнулась пополам, Кейн бросился поддержать ее.

– Она рожает. Вызовите «скорую»! – закричал он.

– Не нужно, – сказала Бет, выпрямляясь, когда схватка прошла. – Первые роды проходят медленно, правда, мама?

Пиджин кивнула, соглашаясь со своей невесткой.

– Это верно, но когда у тебя начались схватки, дорогая?

– Во время свадебной церемонии. У меня было несколько приступов боли прошлой ночью, но я уверена…

– Почему ты ничего не сказала об этом? – возмутился Кейн.

Она похлопала его по руке.

– Потому что ты бы слишком сильно отреагировал на это, а мне хотелось пойти на свадьбу. Кроме того, если я начну рожать, я уверена, Коннор сможет мне помочь.

– Коннор – ветеринар. Ты ведь не котят рожаешь.

Несмотря на смятение, Дилан наслаждался выражением бесконечного волнения на лице Кейна. Он всегда был таким хладнокровным, но только не в отношении собственной жены.

– Думаю, доктор медицины будет лучшим выбором при данных обстоятельствах, – произнес Лайам О'Рурк, двоюродный брат, которого Дилан не очень хорошо знал. Он был практикующим врачом, недавно переехавшим в Сиэтл из Чикаго. – Давайте пройдем в дом, и я быстро осмотрю Бет.

Бет послала Кейт извиняющийся взгляд.

– Мне так жаль прерывать ваш праздник.

– Не переживай, – заверила ее Кейт. – Мне трудно представить что-либо чудеснее. Это делает нашу свадьбу еще более запоминающейся.

– Все оставайтесь на местах и наслаждайтесь праздником. Мы вернемся через минуту, – произнесла Бет. – Я не собираюсь пропустить этот прием.

– Если только не начнешь рожать, – пробормотал Кейн.

Веселье было прервано, гости разбрелись в ожидании новостей. Кейт воткнула свой свадебный букет в землю за кустом рододендов и приступила к разрезанию торта. Заняться чем угодно, только бы не расплакаться.

Почему теперь, когда она была на полпути к своей цели, ей вдруг стало так грустно?

Ей было, известно, что Дилан не хотел настоящей свадьбы с обязательствами, в то время как она тайно трепетала при мысли о романтических атрибутах. Но сейчас она вдруг осознала, каким все это было фальшивым. В их с Диланом соглашении не было ничего романтического, и роды Бет служили лишним напоминанием, что его имя в брачном свидетельстве ничего не значило.

Кейн боготворил свою жену Бет, в то время как Дилан видел в Кейт всего лишь избалованного ребенка, которого вечно нужно было от чего-нибудь спасать. У нее в распоряжении был год, чтобы это изменить, иначе она не будет полноправным членом их семьи, сколько бы теплых приветственных тостов ни было произнесено.

– Все хорошо? – спросил Дилан, когда спустя некоторое время ее наконец уговорили отойти от торта и она присела с тарелкой на коленях.

– Чудесно.

– Ты бледна.

– Я такая всегда.

Он скептически приподнял бровь.

– Ты ничего не ешь.

– Я не голодна. Съешь это ты, – пробормотала Кейт, протягивая ему свою тарелку.

Слегка пожав плечами, Дилан воткнул вилку в еду. Его аппетит явно не пострадал, с раздражением подумала Кейт. Почему он такой упрямый? Почему он продолжает относиться к ней как к ребенку, а не как ко взрослой женщине? С ним она чувствует себя замороженной во времени, словно ее залили смолой, предупреждающей старение. Если бы у нее была хотя бы доля здравого смысла, она бы уже давно сдалась. Но по крайней мере она наконец узнает, есть ли у нее надежда. В худшем случае ей просто придется уехать из Сиэтла. Слишком многое здесь будет напоминать о прошлом, слишком велика вероятность быть настигнутой невольными чувствами, старыми ранами и воспоминаниями. Некоторые из них будут преследовать ее вечно, как, например, воспоминание о поцелуе Дилана и о мрачном выражении его лица после этого. Если он не хотел ее целовать, почему он сделал это так страстно? На мгновение они оказались наедине, и Кейт, собравшись с духом, заговорила: