Терри Лоренс: Свет в ночи

Бен мысленно прикинул, за какие деревья ухватиться, чтобы добраться до входной двери. Одно окно на первом этаже продолжало гореть. Женщина ждала. Большего ему не нужно было.

Стук громадного бронзового дверного молотка гулко разнесся по всей прихожей. Бриджет чуть не вывалилась из своего кожаного кресла. У нее сердце бы из груди выскочило, не будь оно прочно укреплено на месте.

— Бриджет Бетани Бернард!

Но даже любимое ругательство матери не помогло ей успокоиться.

Чутко прислушиваясь, она покинула уютное тепло камина и стала дожидаться нового стука. После бесконечной минуты ожидания она прокралась вверх по трем сосновым ступеням, которые вели из огромной комнаты в прихожую. В камине громко затрещало полено — и она стремительно обернулась, подняв кочергу. Бриджет даже не заметила, когда схватила ее.

— Говорила тебе, нечего читать такие книги! — прошептала она. Ни одна разумная женщина, согласившаяся провести в огромном пустом охотничьем доме шесть месяцев — и одна, не посмела бы читать произведения Стивена Кинга.

А она запаслась именно его книгами.

— Наверное, всегда можно кинуть в непрошеных гостей книгой.

Она напрасно ждала нового стука.

— Может, это был медведь… — И сама тут же возразила: — Чтобы медведь воспользовался дверным молотком? Умненький мишка.

На дрожащих ногах, постоянно напоминая себе статистические данные о низкой преступности в северных штатах, она тихо ступала легкими тапочками по сверкающему деревянному полу. В прихожей было тридцать футов длины и почти восемнадцать — высоты. Вверху арками смыкались громадные потолочные балки из грубо обтесанного дуба, напоминая церковный свод. Звук всегда гулко разносился по помещению, отдаваясь эхом и усиливаясь. Свет остался позади. У массивной двери было почти совсем темно. С расстояния пятнадцать футов она разглядела, что дверь надежно закрыта на железный засов.

Успокоенная мыслью о том, что никто не сможет ворваться в дом, Бриджет привалилась к двери, прижав пальцы к холодным стальным петлям. Дверной молоток снова тревожно загудел.

Она отскочила. Осыпая проклятиями себя и того дурня, который перепугал ее до полусмерти, она нажала кнопки на всех старомодных выключателях, рядами расположенных у двери. Прихожую осветили две люстры, сделанные из рогов оленя. Гостиные по обе стороны прихожей тоже наполнились светом. Крыльцо у двери теперь тоже должно быть освещено.

Никому не пришло в голову сделать в двери глазок. Она велела себе взять это на заметку, а потом стала напряженно прислушиваться к тишине. Не слышно было шороха испуганных зверьков, хихиканья подростков — ничего, кроме пугающего чувства, что кто-то замер по ту сторону двери, слушает, дышит, ждет…

Откашлявшись, она спросила:

— Кто там?

— Мне нужна помощь.

Бриджет постаралась оценить негромкий мужской голос. Он показался ей усталым, хрипловатым, даже чуть безнадежным. Если этот человек на самом деле попал в беду… Разумней было бы не открывать двери.

И в то же время вокруг на много миль нет другого жилья, один только густой лес. Если ему действительно нужна помощь… Она сжала кочергу в правой руке, подняла огромный засов, повернула ручку двери — и стремительно отскочила. Когда ничего не произошло, Бриджет подалась вперед. Тяжелая дверь бесшумно открылась.

Он не пошевелился. Ее первый взгляд сообщил ей общие вещи: средний рост, крепкое сложение, темные волосы, около тридцати. И усталый — смертельно усталый мужчина. Он привалился плечом к косяку, словно стоял так уже несколько часов. Он даже не пытался изобразить приветливость — так измучен. Даже у волос его поникший вид: они обмякли от дождя и пота. Кровавый подтек на лбу подчеркивал бледность кожи — скорее всего хлестнула ветка.

— Спасибо, что открыли дверь.

Бриджет изумленно смотрела на незнакомца:

— Как вы здесь очутились?

Он стоял так же неподвижно, потом взглянул на нее из-под хмуро сдвинутых бровей. Вид у него был такой, будто он уверен, что его слова будут приняты без энтузиазма.

— Вы не из тех женщин, кто хлопается в обморок при виде крови?

Она быстро отступила на шаг, дав ему хорошенько рассмотреть кочергу. Оторвавшись от его напряженного лица, она осмотрела его с головы до ног.

Под лесным мусором и грязью оказались черные волосы, совершенно прямые, разделенные пробором почти посередине. Точеные скулы, смуглая кожа, массивный подбородок, как у супермена, — все это создавало впечатление какой-то суровой расы. Он мог оказаться североамериканским индейцем, мексиканцем, испанцем или греком. Его можно было представить во множестве ролей. И все они были опасными.