Кэролин Грин - Настоящая любовь

Опустив Кристину на пол, покрытый ковролином оливкового цвета, Грегори подошел к окну, задернул такого же оттенка тяжелые шелковые шторы и обернулся.

Кристина стояла посреди комнаты, необыкновенно красивая в образовавшемся полумраке, и смотрела на него глазами полными восторга, восхищения и любви.

Милая, нежная!.. Он подошел к ней, поцеловал в плечо, с которого сползла бретелька сарафана.

— Греги, пожалуйста, посади Мердока в кресло, — сказала она.

— Да, дорогая.

— Пожалуйста, расстегни молнию на спине, — попросила она, когда он вернулся и обнял ее.

Он повиновался. И сарафан, скользнув вниз, на секунду задержался у нее на бедрах, а потом упал к ее ногам пышным облаком, через которое она переступила…

Милая, любимая, нежная!.. Он приник губами к ее груди в батистовом лифчике, вышитом английской гладью.

— Теперь расстегни лифчик, — сказала она вполголоса, задержав дыхание.

Спустя мгновение он был на седьмом небе от восторга и неведомого ему счастья.

— Мадонна, моя мадонна! — воскликнул Грегори, покрывая поцелуями ее божественную грудь.

— Какое блаженство! — сказала она. — Сними же наконец свою куртку…

Он бросил куртку на стул, прижал Кристину к себе и замер: желание накатило на него и уже не отпускало.

Как-то на уроке Джона Мердока всем классом обсуждали проблему воздержания, точнее — ранних половых связей, чреватых самыми непредсказуемыми последствиями, вплоть до бесплодия. И вот тогда Кристина ему сказала, что она девственница и что свою девственность преподнесет в качестве подарка лишь тому, кому суждено стать ее мужем.

С этой минуты Грегори начал ее боготворить. Ее присутствие, близость делали его слишком чувствительным, чтобы стать чувственным, а его жизнь вообще стала чередой дней, наполненных сомнениями и терзаниями.

А что, если она выберет своим суженым не его, а другого? Что тогда? И вот свершилось: она его жена. Святая мадонна, какое это счастье! Кристина его выбрала, его… Отныне они будут всегда вместе и никогда не расстанутся. Ни на минуту!

А ведь когда сегодня утром, во время школьного завтрака, он сказал ей: «Давай поженимся!», то подумал, что Кристина, как обычно, весело рассмеется и обратит все в шутку. А она неожиданно побледнела и тихо спросила: «Ты это серьезно?» Он, помнится, молча кивнул, заглянув ей в глаза. И тогда она ответила, что согласна. А он сразу испугался, вдруг она передумает? Нет, нельзя этого допустить! Нужно сделать все от него зависящее, чтобы у нее не осталось времени на раздумья. Вот и все! Но зато теперь у него в кармане брачное свидетельство, где сказано, что Кристина Клейн — его жена, а он, Грегори Примо, ее муж.

Правда, ее состоятельный папаша — окружной шериф, а его отец, обремененный многочисленным семейством, переехавшим в Штаты из Палермо шесть лет назад, всего лишь владелец лавчонки недорогой обуви. Ну и что из того, что он, Грегори Примо, пока не сильно богат, мягко говоря? Да он горы свернет, но сделает все, чтобы его жена ни в чем не знала отказа! Уж это точно.

— Грег, милый, я так счастлива! — прошептала Кристина, вернув его к действительности.

— Кристи, милая, моя дорогая, любимая… — произнес он срывающимся голосом.

Кристина слегка отстранилась, расстегнула ремень у него на брюках, вытянула подол рубашки, расстегнула одну пуговицу, другую…

Господи, что же это с ним?! Прочь все преграды! В одно мгновение Грегори освободился от всей своей одежды и остался в одних трусах.

Кристина обвила Грега руками за шею и приникла к его мускулистому торсу.

— Кристи, если бы ты знала, как страстно я хочу тебя! — сказал он хриплым голосом.

— Я знаю… — сказала она. Помолчав, добавила: — Но я хочу, чтобы и ты кое-что знал. Нет, чтобы запомнил на всю оставшуюся жизнь. Греги, я, твоя жена, буду всегда, при любых обстоятельствах соблюдать клятву верности супружескому долгу, которую ты и я полчаса назад повторяли за мистером Терби. Я навеки с тобой, Греги, и в печали и в радости, в болезни и добром здравии, и никогда тебя не покину, что бы ни случилось. А ты?

Грегори молча кивнул.

— Я буду тебе хорошей женой… — Кристина запнулась. — Во всем, понимаешь, во всем. Вот сейчас, например, я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, хотя это, как ты знаешь, у меня в первый раз, и я не знаю, что это такое…

— Кристи, я навеки твой, — сказал Грегори, поцеловал ее и повел к кровати.

В этот момент у него за спиной раздался чудовищный грохот. Распахнулась и, едва не слетев с петель, ударилась о стену дверь. В комнату хлынул яркий солнечный свет.