Фиона Харпер - Волшебный час

Надо же, как быстро она несется! Вскоре расстояние между ними все-таки сократилось.

— Адель!

Не обернулась. Лишь ускорила шаг.

— Ну же, Адель, пожалуйста!

Перед ней оказался перекресток, и ей пришлось остановиться на светофоре. Тут он ее и догнал. Лишь открыл рот, как она его прервала:

— Только попробуй!

И он замолчал, так ничего и не сказав.

— На этот раз ты превзошел самого себя. До сих пор не верю, как ты мог появиться здесь после стольких месяцев молчания. Да еще смеешь приглашать меня на день рождения своей матери! — Она рассмеялась и мотнула головой. — Это просто какая-то супер-невежливость. Это слишком, даже для тебя.

Стоп, стоп, стоп. Разве не он десятки раз звонил, пытаясь извиниться? И разве не она столько же раз бросала трубку, едва он скажет пару слов? Если они не общались этот год, то не по его вине, уж точно.

— Ну, возможно, Адель, ты и получила ответы на все свои вопросы. А я вот нет.

Наконец она повернулась к нему.

— Что ты этим хочешь сказать?

— А вот что. Я не совсем разобрался, что между нами происходит. Мы разошлись окончательно или это просто долгий период расставания? Мне надо все понять, чтобы жить дальше и планироЕ5ать свою жизнь. Разговаривать со мной ты не хочешь. А читать мысли я еще не научился. Даже твои.

Адель тряхнула головой и перешла дорогу. Ему пришлось догонять ее. Хватит ждать. Он и так достаточно долго ждал.

— Но что же мне тогда сказать матери и сестрам, Адель? Что ты говоришь своим друзьям и знакомым?

И тут он замолчал. Он знал наверняка, что именно она им говорит. Что он черствый болван, а сама она белая и пушистая.

Ник молча шагал рядом с ней. Кажется, она не собирается ничего объяснять. Все сказанное им истолковано не в его пользу. Так что лучше помолчать, до поры до времени.

Так они молча дошли до дома.

— Я наверх, — сказала Адель, распахнув дверь.

Несмотря на то что проспал двенадцать часов, Ник все равно чувствовал усталость во всем теле. Поэтому он плюхнулся на диван и включил телевизор. Может, перед телевизором он хоть немного отдохнет?

А Адель… она быстро отойдет. Так всегда бывало. Минут пятнадцать, и он уже будет готовить ей кофе, а она — призывно улыбаться. Вот тогда и можно будет спокойно поговорить, без объявления начала третьей мировой.

Вдруг он услышал странный звук, донесшийся сверху, — сначала это был топот женских ножек, а потом… Боже, что она там делает? Было похоже, что тащит что-то тяжелое. Он побежал к лестнице.

— Адель? Что ты делаешь?

Адель остановилась, бросив тяжелые сумки — его сумки! — на пол. Отдышалась.

— Разве не видно? Вышвыриваю тебя вон!

На его лице застыло классическое насмешливое выражение, за которое ей всегда хотелось его убить. Или — рассмеяться в ответ. Но не в этот раз.

— Не можешь ты взять и просто так выкинуть меня. Это еще пока мой дом!

— С этого момента — нет. Можешь поискать мне замену, если найдешь такую дуру, которая поддастся на твое обаяние. Я больше в эти игры не играю.

И тут у нее заныло сердце. Она поняла, что это так и есть на самом деле. Неужели их брак, который длился целых четыре года, завершится подобным образом? Она осторожно взглянула на Ника и тут же отвела взгляд.

— Жаль, — он искренне пожал плечами. — Значит, мне придется все же огорчить матушку, сказав ей, что ты не приедешь. А ведь она тебя любит, ты знаешь. Ведь она… Она так сожалеет о том, что между нами происходит. Я до последнего не хотел говорить ей… Все надеялся на лучшее.

Не на что было надеяться!

Губы ее задрожали, но она упрямо сжала их. Нет! Ей надо быть сильной. Семья? Да какая у них была семья? Сплошные ссоры и скандалы! Впрочем, ведь были и приятные стороны… Но все в прошлом. Отныне.

Понурив голову, Ник больше ничего не сказал. Лишь взял свои вещи и потащил их к выходу.

Адель закрыла за ним дверь.

Она щелкала и щелкала кнопками пульта. Нет, что это за подлость такая? Ничего интересного. А так хотелось отвлечься от горьких мыслей. Впрочем, чего она хотела в этот ночной час?

Адель зевнула. Все же сон — самое лучшее лекарство от всех обид. Но спать не хотелось. Слишком возбуждена? Ох, этот Ник! Расстроил ей последние несколько часов ее жизни — и в ус не дует. Совести у него нет!

Конечно, нет. А у нее есть? Ведь она — чего греха таить? — все еще любит его, как ни крути. Но вот беда — вместе они все равно жить не могут. И не станут. У них слишком разные взгляды на вещи. И приоритеты в жизни разные.

Тут ее взгляд наткнулся на красный мигающий огонек на автоответчике. Кто бы это мог звонить? Неужто сам Ник?