Джессика Харт: Босиком к счастью

Был ветреный осенний день.

Бобби неторопливо выгружал тюки сена из своего грузовичка и складывал их под навесом. За этим занятием его и обнаружила Софи, но подошла к нему не сразу, а некоторое время наблюдала за ним издали, кутаясь в большую теплую куртку. Высокий воротник грубошерстного свитера, который она связала себе много лет назад, был натянут до самых глаз. Ветер трепал ее длинные кудри, но она даже не пыталась их пригладить.

Как только Бобби заметил, кто к нему приехал, он радостно заулыбался и быстро пошел навстречу гостье. Большая сторожевая собака, обгоняя его, также бросилась к девушке.

— Я не знал, что ты приедешь! — воскликнул Бобби, когда подошел к Софи.

— По правде говоря, я и не собиралась. Просто в какой-то момент мне все так осточертело, что схватила сумку и рванула сюда. — Бог наверняка простит эту невинную ложь! На самом деле эта идея пришла ей в голову сразу после того, как она услышала от матери, что ее младшая сестра Мелисса уехала с мужем в отпуск. — Но должна сразу предупредить, я только на выходные.

— Как хорошо, что ты приехала! — Бобби крепко обнял Софи. — Я не видел тебя уже сотню лет и страшно соскучился.

Ну вот я и дома, подумала девушка, а вслух произнесла более нейтральное:

— А уж как я рада, ты даже представить себе не можешь!

Несколько секунд они молча и неподвижно стояли. Никто, кроме Бобби, не умел так крепко и одновременно нежно обнимать ее. Все проблемы последних дней сразу отступили в сторону и больше не казались ей такими уж страшными. А затем, не сговариваясь, они направились по тропинке, бежавшей по склону небольшого холма, с вершины которого открывался удивительной красоты вид на широкую вересковую пустошь.

Это было их любимое место, и в юности они провели здесь множество часов, болтая обо всем на свете.

— Ну, как ты? — спросил Бобби.

Софи скривила губы.

— И не спрашивай!

— Давай рассказывай, что случилось!

Софи села на лавку и оглянулась. В этот сырой ноябрьский полдень все вокруг выглядело мрачно и уныло, но дышалось легко. Не то что в Лондоне. Ей невольно припомнилась крошечная квартира, в которой она жила вместе с подругой. Одно из окон выходило на темный задний двор, а другое — на городскую улицу, где шумный поток машин не затихал даже ночью.

— Значит, ничего нового, — невозмутимо произнес Бобби, не дождавшись ответа, и Софи немного грустно улыбнулась. Ее друг верен себе! Он никогда не теряет самообладания. Поразительно, они дружили миллион лет, хотя были абсолютно разными людьми. Она — суматошная и непоседливая. Он — уравновешенный и чуть медлительный. Она склонна к преувеличениям и переживает по любому, даже самому незначительному поводу. В то время как он всегда рассудителен и невозмутим. Иногда его спокойствие даже раздражало ее, но зато она точно знала, что нет на свете человека более надежного, открытого и честного. Он был ее опорой, ее бескорыстным и верным другом. Что бы с ней ни произошло, одно его присутствие улучшало ее настроение и добавляло сил и уверенности в себе.

— Ты волен сколько угодно шутить, но дела мои обстоят отвратительно, — немного обиженно пожаловалась Софи.

Ее нельзя была назвать красавицей, но лицо привлекало к себе внимание живостью и выразительностью. В первую очередь на нем выделялись огромные яркие глаза, то серые, то зеленые, в зависимости от освещения. У нее был крупный рот и выступающий вперед подбородок. Такой подбородок принято считать признаком сильной воли, но мать Софи утверждала, что он свидетельствует скорее о невероятном упрямстве.

— Хотя бы что-нибудь расскажи, — миролюбиво попросил Бобби.

— Я потерпела поражение по всем фронтам. Во-первых, мне тридцать один год, — начала она перечислять свои проблемы, загибая пальцы. — Во-вторых, снимаю отвратительную квартиру, которая находится в унылом районе, который я терпеть не могу. В-третьих, похоже, что я скоро останусь без работы и мне нечем будет платить даже за это гнусное жилище. В-четвертых, меня бросил человек, которого я любила больше жизни. В-пятых, мои надежды на блестящую карьеру скульптора малых форм развеялись в пух и прах, потому что единственная галерея, в которой выставлялись мои работы, закрылась. — Она тяжело вздохнула и продолжила: — А вдобавок ко всему меня еще и шантажируют.

Бобби чуть приподнял брови.

— Да, перечень твоих бед звучит нерадостно.