Патриция Хорст - Узор на снегу

Лилиан следовало бы восхищаться их стойкостью. Что касается ее, то идея провести Рождество на Аляске казалась ей уже не такой удачной. И это ощущение усилилось, когда, сгрузив остатки багажа и продуктов, пилот помахал своим пассажирам и, крикнув: «Счастливого Рождества, ребята! Отчалю-ка я, пока погода не испортилась», забрался в кабину вертолета с поспешностью, показавшейся Лилиан зловещей.

Через минуту вертолет поднялся с неуклюжей грацией птеродактиля, обрывая последнюю связь с цивилизацией, как Лилиан ее себе представляла.

— С какой стати я решила, что пребывание всего милях в пятистах от Северного полюса согреет мне душу? — пробормотала она, покрепче сжимая края отороченного мехом капюшона под подбородком и тупо глядя на окружающий ее мрачный пейзаж.

Небо на востоке уже приобрело багровый предвечерний оттенок, а на западе громоздились свинцовые тучи, предвещавшие усиление снегопада. А этот ветер!..

Транспортное средство, которому принадлежали замеченные всеми фары, наконец преодолело подъем и, рыкнув последний раз, остановилось. Бесформенная фигура, по брови закутанная в одежду, предназначенную не иначе как для покорителей Мак-Кинли, скатилась с сиденья водителя и подняла огромную варежку в приветственном жесте.

— А вот и мы, ребята! Лимузин Пайн Лодж к вашим услугам, хе-хе-хе! Прошу на борт всех, кто не решил добираться автостопом.

Возможно, его попытке сострить и не хватало изысканности, к которой привыкла Лилиан, но она не могла не отметить своеобразной галантности, с которой водитель расторопно подсадил ее, помогая забраться в… Что же это было?

Прямоугольный, как коробка, транспорт снаружи больше всего напоминал танк, — если не принимать во внимание ярко-желтой окраски, — зато внутри снабжен был тремя рядами простых деревянных сидений, отделением для багажа и лыж, и — благодарение небесам! — на уровне лодыжек била струя теплого воздуха от вентилятора отопления. За одно это Лилиан готова была простить колымаге все прочие недостатки.

— Вам еще повезло, что добрались без приключений, — сообщил водитель, захлопывая дверь и устраиваясь за рулем. — Вчерашняя партия, добиравшаяся на автобусе, на всю ночь застряла в Кордове: видимость была никудышная. Им пришлось ютиться в мотеле и удовлетворяться тамошними гамбургерами, а это, доложу я вам, совсем не то, что ждало их к обеду здесь!

Чувствуя, как пропасть между нею и всем привычным и знакомым становится все больше и больше, Лилиан рассеянно смотрела в окно подпрыгивающего вездехода, который ехал мимо заснеженных деревьев через плато, продуваемое всеми ветрами и лишенное каких-либо следов человеческого присутствия. Но некоторое время спустя, когда она почти распрощалась с надеждой увидеть какое-либо жилье, оно предстало ее взору, и Лилиан вздохнула с облегчением. Окна сияли золотистым светом, из труб валил дым — все, казалось, излучало тепло.

Распахнув дверцу, водитель соскочил на плотно утрамбованный снег.

— Внимательнее смотрите под ноги, ребята. Сегодня мы уже дважды посыпали песком дорожки, но нет-нет, да где-нибудь и попадается лед.

Еще бы ему не попадаться! И температура сильно отличалась от той, к которой привыкла Лилиан. Но какой-то человек, выйдя из здания, уже спешил им навстречу. Удивительно красивый, с чуть выгоревшими на солнце волосами, открытой улыбкой, стройной тренированной фигурой профессионального атлета, он вряд ли мог быть легендарным местным управляющим, решила Лилиан. Он слишком молод, для того чтобы достичь подобного успеха.

— Рад, что вы успели до того, как непогода снова покажет себя, — сказал он. — Пойдемте внутрь, обогреетесь, пока окончательно не заледенели.

Приветствие, безусловно, не светское, но не лишенное очарования. Как и дом, решила Лилиан, подняв взгляд на впечатляющий фасад.

Не похожий ни на сказочные замки прошлого столетия, ни на замысловатые шале, к которым привыкла Лилиан, он стоял, словно гордясь своей собственной, незаимствованной красотой, созданной сочетанием взмывающих вверх деревянных конструкций, облицовки из дикого камня, огромных сияющих окон. Спроектированный наподобие колеса, где от ступицы отходили четыре крыла-спицы, он повышался к центру до трех этажей, последний из которых был увенчан остроконечной крышей.

Войдя в широкую двойную дверь, Лилиан осмотрелась и была поражена увиденным. Все — от разветвлявшейся лестницы, ведущей на верхние галереи, до массивных балок под сводчатым потолком и камина, видневшегося справа, внутри которого не сгибаясь мог бы поместиться взрослый человек, — было непомерно огромным.