Джо Келлоу: Эхо давней любви

Облизав губы, Блаэр повернулась к Вэйну, который давно вопросительно смотрел на нее.

— Блаэр, мне кажется, ты недолюбливаешь его? — заговорщически спросил он наконец.

Она наклонилась к нему и зашептала:

— В нашей семье никто его особенно не любит. Мы терпим его, потому что не знаем, как можно иначе поступать с родственником.

Хорошо, что она не Пиноккио, а то бы ее нос достиг веранды. Но она понимала, что ложь сейчас лучше, чем правда.

Вэйн посмотрел на нее с тревогой.

— Это очень плохо. Он мне показался хорошим парнем. Но намного моложе, чем я ожидал. Он ведь не намного старше меня?

— Вэйн, — сказала она раздраженно, — давай больше не будем говорить о нем. Я тебе уже сказала, что он выглядит моложе своих лет.

— Ну, и сколько же ему лет? — настаивал Вэйн. — Ему же не больше тридцати пяти.

— Ты что не видел его седину? Ему же за пятьдесят.

— Вот это да! — присвистнул Вэйн. — Мне бы его секрет.

Блаэр нетерпеливо перебила его. Раньше она намеревалась побыть с Вэйном, пока Митч не уляжется спать, но теперь ей самой хотелось поскорее лечь в постель.

— Спасибо за ужин, Вэйн. Но если ты не возражаешь, я пойду спать. Я слишком устала за эту неделю.

— Я читал статью о бракоразводных процессах в сегодняшней газете. Это ужасно, не так ли?

Она громко вздохнула.

— Ты никогда не узнаешь, насколько это ужасно.

После того как Вэйн ушел, Блаэр немного постояла у двери, дожидаясь, когда отъедет его машина, а затем начала выключать свет. Она никогда не была еще в таком напряженном состоянии. Ей было ужасно страшно идти через холл в свою спальню.

Блаэр буквально повалилась на кровать, на ходу снимая туфли. Снаружи бушевала гроза, гром гремел все сильнее и сильнее, а молнии сверкали все ярче и ярче. Она лежала, положив руки под голову. Ей вдруг подумалось, что судьба может распорядиться так, что в ее дом попадет молния и он сгорит вместе с ней и Митчелом Морганом. И тогда ее репутацию уже ничто не спасет. Она тихонько засмеялась, а потом заставила себя прекратить думать о всякой чепухе. И тут неожиданно услышала шаги в холле, а затем на кухне. Минуту спустя до нее донесся шум воды. Однако пребывание Митча в доме все меньше волновало ее. Блаэр стала даже привыкать к этому.

— Я сделаю кофе, — прокричал он. — Мы можем посидеть на кухне, пока не утихнет гроза.

Его голос вызвал у нее противоречивые чувства.

— Звучит заманчиво, — отозвалась она, не двигаясь с места. Минуту спустя Блаэр встала, переоделась и спустилась на кухню.

Она неуверенно вошла в дверь. Кофе был на столе. Митч же чувствовал себя как дома: он сидел в пижаме, чуть развалившись и вытянув перед собой ноги.

— Пахнет хорошо, — она робко засмеялась, села напротив и придвинула к себе чашку.

Размешивая сахар, она взглянула на него. Он сидел, задумчиво уставившись в пол. Ей показалось, что он находится в этот момент где-то далеко за пределами этой кухни.

— Митч, — нерешительно начала она, — я связана этическими обязательствами и не могу разглашать информацию, полученную от вашей бывшей жены, но если вы хотите обсудить то, что произошло, я готова.

Он откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул.

— Ну и чего мы этим добьемся? — спросил он резко.

— Я хочу понять. Я действительно этого хочу.

— Понять? — он неожиданно рассмеялся каким-то громким смехом. — Чтобы все понять, я должен рассказать вам о Шарлотте, а я не хочу. Одной бури и так достаточно на сегодня.

— Что же вы собираетесь делать? — спросила Блаэр как можно мягче.

— Я верну все назад, — сказал он с уверенностью, глядя куда-то мимо нее. — Понимаете, то, что сделано, не только в высшей мере непристойно, но и незаконно.

Он покачал головой.

— Я не знаю, почему она это сделала, для каких целей, — его глаза сузились. — Даже продажные девки не доходят до такой наглости.

— Она на такое способна?

Он нервно облизал губы.

— Три года назад я просил у Шарлотты развод. Я понял, что нам ничего не построить вместе. Наша жизнь с самого начала основывалась на плохом фундаменте, сыром и мягком. Это было в то время, когда я подписал первый контракт о работе в другой стране. Меня не было год, и я надеялся, что, когда вернусь, что-то изменится в нашей жизни.

Его лицо выражало страдание, в глазах стояла боль.

— У нас были ссоры, как и у всех супругов, но не было ничего, что бы нас объединяло. Кто знает, что изменяет людей, что превращает любящих людей в монстров, придумывающих дьявольские планы для достижения своих целей? Кто это знает?