Кейт Проктор: Удивительное прозрение

Розита взглянула на часы и встала.

— Мне пора в путь. Но Бет не мешало бы перекусить. Она весь день практически ничего не ела… Бет?

Бет, очнувшись, помотала головой и встала. Нельзя сказать, что она ничего вокруг не замечала. Просто имя сына, впервые прозвучавшее в устах его отца, не переставало звучать у нее в голове, то и дело отвлекая ее от происходящего вокруг.

— Простите, я задумалась, — извинилась она и заставила себя бодро улыбнуться, поймав на себе встревоженный взгляд Розиты. — Я, кажется, начинаю приходить в себя, только голод вот плохой помощник… — Она умолкла, чувствуя, что теряет нить разговора. — Но сначала я хотела бы… хотела бы заглянуть к Джейси и пожелать ему спокойной ночи… Одна.

— А я тем временем посоветуюсь с сеньорой Рубио, — сказал Хайме. — Будем ждать тебя в фойе.

«О чем он собирается советоваться с Розитой?» — мельком подумала Бет, направляясь в детское отделение.

Только у постели сына к ней вернулись покой и самообладание. Преодолевая желание взять спящего ребенка на руки и прижать к себе, Бет склонилась над ним и осторожно поцеловала в щечку. Она смотрела на это чудо любви и красоты, живую частичку ее самой, и сердце у нее замирало от восхищения. Сын для нее был воплощением совершенства, и поэтому — имей она власть повернуть время вспять — она ни за что на свете не пожелала бы себе избежать встречи с Хайме Кабальеросом, пусть даже такой недолгой и горестной.

С того момента, когда она узнала о зародившейся в ней новой жизни, пробудилась и ее любовь, которая оберегала и защищала ее от мук одиночества, как она сама оберегала и защищала эту развивающуюся жизнь. Бет вглядывалась в свете ночника в лицо сына. Это была миниатюрная копия человека, которого она ненавидела с такой же неистовой страстью, с какой раньше любила. Первое время это сходство заставало ее врасплох, перехватывало дыхание, когда маленькое личико обретало вдруг поразительно знакомое выражение. А глаза с зелеными крапинками, не такие, слава Богу, выразительные, как у отца, неожиданно воскрешали глубоко похороненные, полузабытые воспоминания.

Со временем, когда у Джейси стал проявляться свой характер, такие тревожные моменты почти исчезли. Способствовала этому и ее уверенность, что красота сына — отражение его доброго, отзывчивого сердечка. Даже когда он капризничал и становился несносным, отцовская двуличность в его характере не проявлялась.

Бет готовила себя к тому, что сын когда-нибудь начнет спрашивать ее об отце. И решила, что будет отвечать в зависимости от того, как он сформулирует свои вопросы, хотя и понимала, что занимает трусливую позицию. Но незадолго до своего последнего дня рождения он удивил ее не вопросами об отце, а заявлением, что ему хотелось бы иметь братика или сестричку. У нее перехватило горло, когда она вспомнила, с какой серьезностью он заверял ее, что ему все равно, кто это будет. Бет смотрела на сына, и глаза ее светились любовью. Она помнила, как поразило ее его желание, но еще больше поразила собственная реакция. В какой-то момент ее охватило грубое, примитивное желание родить еще одного ребенка, желание, которое ее потрясло и смутило.

Уходя, она бросила последний взгляд на сына. Сердце ее переполнилось нежностью. Завтра право смотреть на Джейси как на сына будут иметь другие глаза. Но… но сейчас он только ее сын, ее, и ничей больше.

Глядя на отъезжающую машину Розиты, Бет вдруг захотелось броситься вслед и умолять Розиту остаться.

— Поехали, тебе надо поесть.

Бет оглянулась. Хайме поднял ее сумку, которую она взяла из машины Розиты. Что такого особенного есть в его голосе, что даже после стольких лет разлуки делает его моментально узнаваемым?

— Бет?

— Я не голодна, — ответила она, идя за ним в сгущающихся сумерках по парковочной площадке.

— Но ты же говорила, что голодна! — Наморщив лоб, Хайме окинул взглядом ее тоненькую фигурку.

— Я сказала так, только чтобы успокоить Розиту, — ответила Бет, пожав плечами. Они остановились возле большой машины темно-зеленого цвета. — Она беспокоится, если я нерегулярно питаюсь.

— Она, видно, очень о тебе заботится, — заметил Хайме, открывая перед Бет дверцу машины. — Тебе повезло.

— Да… очень, — согласилась Бет, откидываясь на спинку великолепного кожаного сиденья и прикрыв глаза. — Не знаю, что бы я без нее делала. — В голосе ее не чувствовалось горечи, она просто констатировала факт. Она вспомнила о своем обещании Розите и похолодела от страха. Она обязана сообщить Хайме о Джейси. Даже в уме ей было нелегко подобрать для этого слова. А каково будет их произнести?