Люси Монро - Навстречу друг другу

Если это было официальным заявлением, то звучало оно на редкость красиво.

— Так пойдем вместе на нашу кровать? — сказал он с явным сомнением в голосе.

Она не могла ответить ему сразу. Леандрос, выглядевший не самоуверенно и величаво, вызывал определенные опасения. Наконец ему, похоже, надоело ждать ответа, и он взял Саванну на руки, прихватив вместе с ней и одеяло, и подушку. Почти целую минуту он простоял на месте, не делая никаких движений, но и Саванна не шелохнулась и не проронила ни слова.

Не услышав никаких возражений, он быстро пошел в сторону спальни.

— У меня разве нет больше права голоса? — робко спросила она, полагая, что самодовольное поведение мужа гораздо больше подходит его характеру.

— Я дал тебе возможность высказать свое мнение, но ты не возражала и против моего. Ты хотела перебраться в нашу кровать, а мне только того и нужно. Так что туда мы вместе и направились.

Обхватив его руками за шею, она склонила ему голову на плечо.

— Хорошо.

В ответ он только крепче прижал ее к себе.

Как только они вошли в спальню, он осторожно положил ее на кровать и лег рядом. Она спрятала свое лицо, крепко прижимаясь к его груди, прислушиваясь к биению его сердца, ритмичный стук которого так ее успокаивал.

— Саванна, я так тебя люблю.

— Ты меня любишь? — с благоговейным трепетом и долей сомнения в голосе спросила Саванна.

— Слишком сильно. Я знаю, ты не можешь ответить мне тем же сейчас. Понадобится время, чтобы ты забыла и простила мне ту грубость и шантаж, которыми я пытался принудить тебя к браку. Если ты вообще сможешь простить меня. Я смирюсь с этим и буду с тобой до тех пор, пока ты сама не сочтешь нужным разорвать наши отношения.

Покорный и робкий Леандрос воспринимался настолько неестественно, что даже отпугивал.

— Ты действительно думаешь, что я позволила бы тебе дотронуться до меня, если бы не любила тебя?

Леандрос замотал головой.

— Возможно, ты и любила меня когда-то. Но ты не можешь любить меня сейчас. Я не верил тебе, причинил тебе боль и страдания, не смог защитить от жестокости брата. Я не заслужил того, что имею. Но тем не менее я прошу тебя не оставлять меня. Я не вижу своего будущего без тебя и наших дочерей.

— Я и не собираюсь уходить от тебя, глупый ты человек. Я люблю тебя, Леандрос. Я любила только тебя одного со дня нашего первого поцелуя, просто боялась признаться в этом даже себе самой.

Он смотрел на нее непонимающими глазами, словно был не в силах поверить тому, что только что услышал.

— Ты вела себя честно.

Она улыбнулась сквозь слезы.

— А ты — благородно; ты смог скрыть свою страсть и не искушать моего тела.

— Это было больше, чем страсть. Я влюбился в тебя с первого взгляда. С того самого дня находиться с тобой в одной комнате было для меня пыткой. Я вынужден был справляться со своими чувствами в течение долгих шести лет. Я чувствовал себя виноватым в том, что женился в первый раз не по зову сердца. Ты не представляешь, каких мучений стоило мне пережить смерть Диона и Петры.

— Я знаю, ты потерял не только жену, но и сына.

— Конечно, я переживал, но не так, как следовало бы любящему мужу. И потерю ребенка я воспринял гораздо сильнее, чем уход из жизни жены. Не прошло и двадцати четырех часов после гибели Петры, а я уже был полон мыслей о том, как ты займешь ее место. Я убеждал себя, что восстанавливаю попранную справедливость, заменяю то, что потерял. Но правда состояла в том, что я не мог больше жить без тебя.

— Я тебя люблю. Я всегда буду тебя любить, — снова и снова повторяла Саванна.

— Милая, мне нравится твое упорство, твой нрав. Мне нравится, как ты улыбаешься, когда счастлива или обнимаешь своих детей. Но больше всего я люблю твое нежное и доброе сердце, которое способно простить ошибки и продолжать любить.

Саванна с трудом справлялась с переполняющими ее эмоциями, которые вызывали его слова. Она ничего не смогла ответить, а просто загадочно улыбалась.

Он тоже улыбался, поправляя ее растрепанные волосы.

— Я восхищаюсь тобой, твоей самоотверженностью, с которой ты бросилась помогать больной и престарелой тетушке, когда сама еще нуждалась в опеке взрослых.

— Мне было тогда девятнадцать, — запротестовала Саванна.

— Сущее дитя.

— Мне двадцать семь сейчас, неужели это считается преклонным возрастом, чтобы позаботиться о себе самой? — игриво спросила Саванна.

Глаза его стали печальными.

— Да. Ты уже взрослая. Ты умная. У тебя сильный характер. Но разреши мне взять на себя честь заботиться о тебе и нашей семье.