Шарон Холденс: Соблазненная

Перепрыгивая через две ступеньки, она со всего маху врезалась в одинокую фигуру, неподвижно застывшую на лестничной площадке. Уинни отпрянула, впопыхах извинилась и побежала бы дальше, но сильная рука удержала ее на месте. Уинни подняла глаза: опять Джаред Керуэн! Два столкновения за последние полчаса — это уж слишком!

Англичанин, однако, явно считал иначе. Лицо его озарилось обаятельнейшей из улыбок.

— Вот мы и снова встретились… Уинни!

— Я… я… Да. — Молодая женщина снова, точно по волшебству, утратила дар речи.

— У вас все в порядке? — Разумеется, он заметил волнение Уинни. Ну ни дать ни взять перепуганный кролик в свете фар! Она попыталась взять себя в руки.

— Да. Все отлично. Просто у меня прием… у дантиста, — безо всякой необходимости солгала она. А ведь вполне могла бы сказать, что спешит на интервью!

— Слава Богу, это не я, — протянул Джаред.

— Что — не вы? — заморгала Уинни.

— Не я перепугал вас до полусмерти, — пояснил он, от души забавляясь. И у молодой женщины голова вновь пошла кругом. — А что вам предстоит? Пломбировать или выдирать?

— Выдирать. — Уинни решила, что перспектива удаления зуба убедительнее объяснит ее нервное состояние. — Я скоро вернусь, — поспешно добавила она, чувствуя себя провинившейся школьницей.

— Расслабьтесь, — отмахнулся Джаред. — Я уверен, Сирил охотно предоставит вам отгул на весь остаток дня. — И слова эти были брошены отнюдь не на ветер: из коридора как раз вынырнул Сирил с увесистой папкой.

— Извините, что задержался. Пришлось всю полку перерыть…

— Превосходно, превосходно. Сирил, Уинни нужно на прием к дантисту. — Англичанин, видимо, решил поиграть в демократию. — Как думаете, мы без нее сегодня управимся?

Сирил отлично понял: с ним не советовались, ему приказывали. На данный момент парадом командовал Джаред Керуэн.

— Конечно, как скажете.

Однако по лицу Сирила было видно, что он очень недоволен происходящим. К верстке готовился новый номер, сроки поджимали, а Билл в издательстве почти не появлялся. В отсутствие главного редактора Уинни с Бевисом старались за троих.

— Я приду завтра. Бог с ними, с выходными, — тихо заверила Уинни, и Сирил благодарно улыбнулся.

— Уинни из тех, кого называют работоголиками, ее от печатной машинки на аркане не оттащишь, — похвалил он.

— Всегда предпочитал этот тип бездельникам, — небрежно обронил англичанин, по-прежнему не сводя глаз с женщины. Что за пристальный, многозначительный взгляд! Уинни снова вспыхнула. Неужто Джаред догадался, что она выгораживает Билла?

— Мне пора. — И, не дожидаясь разрешения, Уинни опрометью бросилась вниз по лестнице.

Поскольку прием у дантиста был чистой воды выдумкой, она направилась прямиком домой — отдышаться и прийти в себя. Квартирка ее располагалась на первом этаже огромного особняка начала века на окраине Мельбурна. Молодая женщина предпочитала снимать жилье, а не обзаводиться собственным. Ведь пока не утвердишься в жизни, то и дело приходится переезжать с места на место. Очень может быть, что и здесь она не задержится: теперь, когда в издательство нагрянул грозный Джаред Керуэн.

Уинни достала альбом с фотографиями, отыскала карточку пятилетней давности и облегченно перевела дух: да, она и впрямь изменилась до неузнаваемости: фигура оформилась, волосы подстрижены короче, макияж наложен куда более умело. Как не похожа сегодняшняя волевая, собранная деловая женщина на мечтательную большеглазую девчушку, вообразившую, что по уши влюблена в Макса Рашфорда!

Макс предпочитал называть подружку Уиннифред или Фредди — неудивительно, что Джаред не уловил связи. Скорее всего, видел он ее только на фотографии и сохранил самые смутные воспоминания о девушке, которая когда-то училась на одном курсе с Максом. Ничего особенного. Очень милая простушка…

Уинни знала, что элегантная светская львица, мать Макса, отзывалась о ней именно так. После, надо думать, в ее устах характеристика «простушка» превратилась в «вопиющую посредственность», а эпитет «милая» — во что-нибудь похуже… А как еще называть наглую девчонку, разбившую сердце ее ненаглядному сыночку?

По крайней мере, так утверждал Макс. Если, конечно, закрыть глаза на тот факт, что помолвку разорвал именно он.

Уинни извлекла из альбома еще одну фотографию. С карточки на нее глядело смеющееся мальчишеское лицо. Макс. Она сама не знала, с какой стати сберегла эту памятку о давнем романе. Если Уинни когда-либо и любила Макса, то эти времена давно прошли. Ничего не осталось — даже боли.