Мэгги Кокс - Подмоченная репутация

Джеймс слишком долго властвовал над ней. Конечно, Фрея совершила большую ошибку, когда вышла за него замуж. Что ж, она уже сотни раз расплатилась за нее — своими слезами, почти всеми деньгами и разрушенной карьерой. Но сейчас в ее окно ворвался ветер перемен. Фрея захотела вернуть себе прежнюю жизнь. Она желала снова открыто смотреть в лицо людям, не боясь, что ее осудят или оскорбят. Она мечтала снова вернуться к своей работе — это доставило бы ей ощущение удовлетворения и помогло бы укрепить веру в себя.

Больше она не будет столь глупо мечтать о безусловной и вечной любви! Вечная любовь… Это так же невозможно, как орхидея в Арктике. Тщетная и болезненная мечта. Фрея никак не могла понять, за что Джеймс так сильно ненавидел ее. Наивная, она верила в то, что, получив огромную сумму в результате бракоразводного дела, он оставит ее в покое. Но нет, намеки на безумие бывшей жены, рассказы об «ужасном и тягостном» браке всякому, кто готов слушать, ложь о ее так называемой «зависимости» становились все более наглыми и изощренными. Складывалось ощущение, что общественное мнение полностью на его стороне. Джеймс описывал ее как ревнивую стерву, эгоистичную, своенравную выскочку, жаждущую всеобщего внимания, в то время как на самом деле она ничего из себя не представляет.

На самом деле Джеймс специально ухаживал за другими женщинами, чтобы помучить ее и вызвать ревность. Он ненавидел жену за то, что люди восхищались ее талантом и поклонялись ей. В конце концов Фрея поняла — он хотел того же для самого себя. Джеймс никогда не любил ее. Она не могла больше обманывать себя. Он просто хотел использовать ее, чтобы возвысить себя.

Когда Фрея познакомилась с Джеймсом, он был помощником кинооператора, и вскоре стало ясно: он вынашивает амбициозные планы оказаться перед камерой, а не за ней. Фрее уже тогда надо было оставить его, а не выходить за него замуж!

Оглядываясь назад, она вспоминала, какой же дурой была, когда связалась с Джеймсом.

Потребность в любви может лишать людей разума.

Взяв с дивана свой пиджак, Нэш с улыбкой повернулся к Фрее. На щеках его появились восхитительные ямочки, и Фрея ощутила необыкновенное тепло, исходившее от его тела. Ее соски под толстым объемным свитером вдруг напряглись, и Фрея в шоке обхватила себя руками, будто Нэш мог заметить эту эротическую реакцию.

— Хочу спросить тебя кое о чем напоследок, — растягивая слова, произнес он.

— Да?

— Что ты собираешься надеть на завтрашнюю пресс-конференцию?

— Что я собираюсь надеть?..

Нэш разговаривал с ней так же терпеливо, как взрослый человек разговаривает с растерянным ребенком.

— Тебе следует подобрать правильную одежду, Фрея, — пояснил он. — Нечто простое, типа серого костюма, который был на тебе вчера, скажет всем: «Я хочу спрятаться». Это не тот имидж, который нам надо создать. Тебе надо показать миру, что ты больше не прячешься, что тебе нечего стыдиться. С другой стороны, нечто слишком яркое и гламурное может быть воспринято как выражение фальшивой уверенности в себе… Ты понимаешь, о чем я говорю?

Фрея поняла.

— Сегодня вечером я подберу себе что-нибудь подходящее, — пообещала она.

Испытал бы Нэш шок, если бы узнал, каким бедным был ее гардероб? У Фреи никогда не было собственного портного, она не гонялась за модой, но амбициозные дизайнеры, жаждущие продвинуть свое имя, часто дарили ей гламурную одежду. Однако все эти роскошные платья и шубы она продала, — вместе с драгоценностями и старинной мебелью, — чтобы покрыть судебные издержки.

— Может, мне помочь тебе? — предложил он.

Почувствовав внезапный стыд оттого, что она находится в таких стесненных обстоятельствах, Фрея вскинула голову:

— Нет, спасибо! Уверяю тебя, я в состоянии выбрать для себя одежду!

Ее горячность заставила Нэша улыбнуться. Такой ответ говорил о том, что она все еще может показывать зубки. Когда сегодня он вошел в ее дом и увидел, в каком состоянии она находится, он подумал, что она пребывает в глубокой депрессии. Теперь он понимал — это лишь дурное настроение, которое можно исправить. И в нем возросла решимость помочь ей вернуться к прежней жизни.

— Я приглашу журналистов на встречу в мой офис, заеду за тобой в девять часов утра, а затем отвезу обратно. Я сделаю все, чтобы ты чувствовала себя комфортно, и прошу тебя — не надо мысленно рисовать себе страшные картины, как это все будет происходить. Я не оставлю тебя, и все пройдет хорошо, не сомневаюсь. После окончания пресс-конференции мы подведем итоги, а затем, полагаю, твой дядя пригласит нас пообедать вместе с ним в его ресторане.