Эмма Радфорд - Она была непредсказуема…

Впрочем, приготовления к свадьбе отнимали столько сил, что у Чарити практически не оставалось времени возмущаться беспардонным поведением жениха. К тому же ее внимания требовали Полин и мадам де Вантомм. Старушка по несколько раз в день требовала Чарити к себе, придумывая все новые и новые улучшения и добавления в ее подвенечный наряд. Не зная усталости, она превращала невесту своего обожаемого внука в романтическую красавицу прошлого века — такую же, какой была сама когда-то.

Сначала была заказана кружевная фата того же оттенка, что и платье. Когда убор доставили, мадам де Вантомм спешно вызвала Чарити, заставила примерить тончайшее кружево и долго не позволяла снимать, придирчиво осматривая будущую новобрачную. Убедившись, что фата придает трогательное очарование бледному личику Чарити, старушка просияла и, растрогавшись, одарила будущую жену внука двумя бриллиантовыми заколками и парой черепаховых гребней, инкрустированных золотом. На следующий день Чарити получила бриллиантовое колье и серьги, составляющие гарнитур с колечком, подаренным в памятный день помолвки.

— Муж надел мне это колье прямо перед свадьбой, — пояснила мадам де Вантомм, и у Чарити не хватило духу обидеть ее отказом — она рассыпалась в горячих благодарностях и долго восхищалась камнями, мысленно пообещав себе, что сразу же после венчания вернет драгоценности Жерару.

Попрощавшись с мадам де Вантомм, она бежала в детскую, брала Полин и уходила с ней в парк. Расстелив на траве одеяльце, Чарити укладывала сестренку и садилась рядом. Только в эти минуты она оставалась наедине со своими невеселыми мыслями.

Дни летели за днями, и, наконец, наступил день свадьбы. В роскошном подвенечном платье, в кружевной фате, подчеркивавшей снежную белизну лица, Чарити послушно подала руку дядюшке Жаку — ближайшему родственнику Жерара — и, как сомнамбула, двинулась в церковь. Казалось, она не замечала ни нарядных гостей, ни трепетных огоньков многочисленных свечей.

Откуда-то издалека до Чарити долетал собственный тихий голос, повторяющий слова клятв, которые она никогда не сможет исполнить. Наконец узкое золотое колечко вспыхнуло на ее безымянном пальце и Чарити почувствовала на губах равнодушные губы Жерара. Теперь, кажется, все. Новобрачная еще ниже опустила глаза и, опираясь на руку супруга, вышла из церкви.

На лужайке перед домом шли последние приготовления к свадебному застолью. У Чарити закружилась голова при мысли о том, что ей предстоит встреча с многочисленными гостями, ставшими неделю назад свидетелями ее позора. Но отступать было некуда. Медленно, как будто во сне, она сделала первый шаг к садовой дорожке, когда тяжелая рука Жерара легла ей на плечо.

— Я слышал, что невестам полагается быть бледными и очаровательно-стыдливыми, — с плохо скрытым раздражением процедил он, — но ты, кажется, переигрываешь! Неужели нельзя не изображать из себя несчастного ягненка, ведомого на заклание?

— Прости, — еле слышно прошептала Чарити.

Жерар скрипнул зубами и со свистом втянул воздух.

— Нас ждет бабушка, — резко бросил он, взяв себя в руки. — Она хочет видеть Полин.

Чарити кивнула. Как она могла забыть, что после свадьбы Полин сразу же приобрела в этом доме законный статус?

Когда молодые переступили порог сумрачной спальни, старушка прослезилась от счастья. Растроганная, взволнованная, она несколько минут любовалась прекрасной парой, и Чарити впервые поняла, какую огромную радость они с Жераром сумели доставить старухе своей ложью. Выходит, она была не права? Возможно, ложь во спасение — не всегда ложь?

Мадам де Вантомм смотрела на них с Жераром так, будто время повернулось вспять и, уже на пороге смерти, ей позволили заглянуть в самый счастливый день давно ушедшей молодости.

— Прелестная пара! — заключила она и тут же добавила: — Если, конечно, закрыть глаза на младенца. Ну и времена настали! Да случись со мной такое, отец выгнал бы меня из дому, не говоря уж о том, что мои братья сделали бы с несчастным Анри! Ну да бог с вами! Давайте сюда мою правнучку! Чарити, положи мне подушку на колени.

Когда все было готово, Жерар бережно опустил Полин на колени своей бабушки и замер, глядя как костлявые старческие пальцы робко гладят курчавую шапочку смоляных волос на круглой головке малышки. Будто почувствовав важность момента, Полин открыла блестящие глазенки и смело уставилась в склонившееся над ней морщинистое лицо. Старуха ахнула и расплылась в улыбке.