Николь Бернем - Влюбленная в принца

— Паоло.

— Паоло. Одно из моих любимых имен. Моего отца звали Паоло. И это среднее имя моего кузена Анжело.

— Виконта Ренати? — Артуро поднял голову, лицо его просияло. — Он друг моего дяди Антонио.

— Он очень хороший, — прошептал Паоло. — Он послал тете Дженнифер много цветов, когда она сказала, что у нее в животе растет маленький ребеночек.

— Это похоже на Анжело. — Пиа улыбнулась, стараясь не замечать усиливавшуюся боль в голове.

Рядом с ней что-то проворчал Федерико.

Она редко бывала в компании Анжело. Слишком уж они противоположные натуры. Услышав неодобрительное бормотание Федерико, она догадалась, что принц, наверное, знаком с ее кузеном. У того репутация бонвивана, и в этом качестве он любит привлекать внимание светской хроники. Не удивительно, что Федерико боялся с ее стороны нескромности в том, что касается состояния Дженнифер.

Но хотя Анжело и публичный человек, Пиа знала, что он никогда не даст репортерам информации о личной жизни членов королевской семьи. Он уважал семью ди Талора и высоко ценил свою дружбу с Антонио. Наверное, ей стоило сказать Дженнифер, чтобы та предупредила об этом Федерико. Было бы одной причиной меньше для его тревог.

А он с озабоченным видом подошел к ней, убрал платок с раны и стал осматривать ее лоб.

— Все не так плохо, Федерико, — заверила она его и снова прижала платок ко лбу. — Раны на голове всегда сильно кровоточат. Но это не значит, что они серьезны.

— Дети не должны бросать бумеранг в помещении. — Федерико стрельнул взглядом в мальчиков.

— Но ты же целил в окно, правда, Артуро? А оно было открыто. Так что вы бросили бумеранг все равно что в саду, — пошутила она.

Артуро закрыл рукой рот, чтобы спрятать от отца улыбку. Пиа стало легче оттого, что старший мальчик чуть успокоился. Но Паоло по-прежнему глазел на нее с потрясенным видом.

— Паоло, можешь оказать мне любезность? Выгляни в окно, посмотри, не едет ли там отцовская машина?

Паоло подошел к окну, встал на цыпочки и уперся подбородком в подоконник.

— Нет еще. — Он оглянулся и одарил ее застенчивой улыбкой. — Но я вижу дедушку.

Через несколько секунд король Эдуардо поднялся к ним, одолев последнюю ступень лестницы. Это была его норма упражнений на день. На нем были бежевые слаксы и черная, сшитая у портного рубашка. В этом костюме он выглядел моложе своего возраста. Пиа знала, что ему за пятьдесят. Острым взглядом он окинул мальчиков, бумеранг и Пиа, сидевшую у окна. Моментально оценив ситуацию, он взмахом руки подозвал мальчиков к себе. Сразу было видно, что этот человек привык повелевать. Пожалуй, ей следовало встать, но король жестом остановил ее.

— Вы ранены. Пожалуйста, сидите, нет нужды в формальностях. — Он перевел взгляд на Федерико. — Ты отвезешь ее в больницу?

— Да.

Даже если бы Пиа не видела его лица в сотнях газет или на монетах Сан-Римини, она легко бы догадалась, что Эдуардо ди Талора король — по его уверенному поведению и легкости, с какой он руководил окружающими.

— Я закончил назначенные на сегодня дела, — обратился он к сыну, — так что могу присмотреть за мальчиками. Мы пойдем в старый арсенал, и я покажу им оружие и броню, которую реставрировал их дядя Ник. Это хорошее развлечение, и они узнают о средневековой истории Сан-Римини.

— Спасибо, отец. Я ценю твое внимание. — Федерико показал на ближайший стул, где лежали упакованные подарки. — Ты мог бы проследить, чтобы эти свертки отнесли к принцессе Дженнифер и сообщили ей, что случилось?

— Конечно.

Король вручил каждому мальчику по свертку, потом обратился к Пиа:

— Пока вас не будет, принцессе Дженнифер понадобится помощь? Я могу поручить кому-нибудь побыть с ней.

Пиа покачала головой, и в виске снова началась пульсация.

— По-моему, она предпочтет побыть одна, ваша светлость. А я скоро вернусь.

Извинившись за шалости своих внуков и пожелав ей скорейшего выздоровления, король вместе с мальчиками стал спускаться по лестнице.

— Спасибо за доброту, проявленную к моим сыновьям, — проговорил Федерико, когда они остались одни. Его взгляд снова остановился на ее кровоточившем лбу. Даже не встретясь с ним глазами, Пиа поняла, что он искренне благодарен. — У вас природная способность располагать к себе детей.

— По-моему, тут скорее опыт работы в лагерях беженцев. — Умение сказать несколько добрых слов потрясенному ребенку — будь это лагерь несчастных детей, лишенных дома, или королевский дворец — даже сравнивать нельзя с постоянным круглосуточным родительским долгом. И с «природной способностью» тоже. Но ей не хотелось противоречить принцу. Особенно когда он говорит такие приятные слова или прижимает собственный платок к ее голове.