Фрида Митчелл - Добрая фея

— Разумеется!

Закончив разговор и повесив трубку, Хилари минут пять лежала не двигаясь, пытаясь побороть головокружение и тошноту. В голове у нее все еще звучали слова подруги.

Макс меня разыскивает! Может быть, уже мчится в Лондон. Свой адрес я сообщила только нескольким надежным подругам. Дай Бог, им хватило ума не раскрыть моего секрета Максу, но ведь всякое может случиться. Я же никого не предупредила специально, потому что мне и в голову не приходило, что Макс вздумает молить о прощении…

Приступ тошноты вынудил Хилари спустить ноги с кровати, чтобы добежать до ванной. Все закружилось у нее перед глазами, она охнула и бессильно упала навзничь.

Отдышавшись через пару минут, Хилари осторожно встала и сделала несколько неуверенных шагов. Разумнее было бы вызвать медсестру, но та наверняка сообщила бы о головокружении у больной врачу. И тогда о выписке наутро можно забыть.

Примерно на половине пути до туалета Хилари поняла, что вот-вот потеряет сознание. Она опустилась на четвереньки и почувствовала, что вряд ли сможет встать самостоятельно.

— Какого черта?! — раздался возмущенный мужской голос, и в следующую секунду Хилари подхватили сильные руки.

Она не слышала, как мужчина вошел в палату, но не испугалась, а доверчиво, словно ребенок, прильнула к его плечу. Запах чистой кожи и дорогого лосьона моментально привел ее в чувство. Она открыла глаза, увидела лицо Генри Трента всего в нескольких дюймах от себя и от этого едва вновь не лишилась чувств.

Он поспешно уложил ее на кровать и заботливо накрыл одеялом. Хилари зажмурилась, не веря в реальность происходящего. Все это мираж, волшебный сон, подумалось ей, но когда она вновь открыла глаза, то убедилась, что рядом действительно стоит Генри Трент. Нахмурившись, он озабоченно нажимал на кнопку вызова сиделки.

— Не надо, прошу вас… — едва слышно попросила Хилари.

Генри смерил ее угрюмым взглядом и снова нажал на кнопку.

— Пожалуйста, не вызывайте врача! Мне уже лучше.

— Не говорите ерунды! — оборвал ее Генри.

Это стало последней каплей: нервы Хилари не выдержали, и, к своему ужасу, она почувствовала, что вот-вот разрыдается.

Только не это! Я не должна плакать! Нельзя показывать слабость перед этим мужчиной. Однако лицо Хилари исказилось, и, стыдясь, она закрыла его ладонями.

На мгновение в палате повисла тишина. Затем Хилари почувствовала прикосновения чистого носового платка к своему лицу и услышала:

— Не стесняйтесь, успокойтесь, все не так уж и страшно.

Ей совершенно не требовался его носовой платок, как не нужны были и его слова утешения. И, естественно, менее всего ей хотелось, чтобы Генри Трент присаживался на кровать и обнимал ее за вздрагивающие плечи. Но все это, тем не менее, произошло: он вытер ей носик и ласково погладил по голове, как маленькую девочку.

Скользнув по шелковистым волосам, рука Генри коснулась шеи — вырез тонкой ночной сорочки из розового ситца был довольно глубокий, — и у Хилари побежали мурашки по коже, хотя ладонь Генри показалась ей очень горячей. Хилари задрожала сильнее, когда он слегка прижал ее к груди. Его черная кожаная куртка распахнулась, и Хилари уткнулась лицом в синий шелк его сорочки. От аромата одеколона закружилась голова.

Хилари инстинктивно оттолкнула Генри и, вытаращив испуганные глаза, отпрянула в угол кровати, будто маленькая зверушка, затравленная кровожадным хищником. В этот момент в палату бесшумно вошла медсестра. Окинув цепким взглядом покрасневшую больную и нахмурившегося Генри, она бесстрастно спросила:

— Вы звонили?

— Да, это я вас вызвал. Я вернулся, чтобы отдать мисс Пристли кое-какие документы и обнаружил ее лежащей на полу без сознания. Что здесь происходит, хотелось бы мне знать?

— Сестра ни в чем не виновата! — подала голос Хилари.

— Извините, мистер Трент!

— Одних извинений мало!

Хилари стало обидно, что на нее, пациентку, никто не обращает внимания, словно она вообще пустое место.

— Уверяю вас, это не повторится! Если мисс Пристли станет дурно, ей достаточно позвонить. Она это прекрасно знает.

— Я хочу, чтобы возле нее дежурили круглые сутки!

В голосе Генри зазвенел металл, и Хилари стало жаль медсестру. Она вновь предприняла попытку вступиться за нее.

— Послушайте, мистер Трент, я сама встала с постели. И я не теряла сознания, мне просто стало чуточку не по себе. Это пустяки.

— Я нашел вас лежащей на полу и бледной как смерть. По-вашему, это пустяки. А по-моему, это обморок! — рявкнул Генри. — Так или иначе, это недопустимо! — Он укоризненно посмотрел на медсестру.